Отшельник. Сергей Шкенёв

и никогда не выбрасывала. Подозрение подтверждалось наличием двух десятков ржавых и дырявых вёдер, несколькими корзинами без дна и ручек, и жемчужиной коллекции – перекосившимся сервантом с треснувшими зеркалами на задней стенке.

      Заглянувший в сарай Ефим перекрестился на шедевр советской мебельной промышленности, и с робкой надеждой спросил:

      – Это тоже нам?

      – Забирайте, всё равно выкидывать.

      Затем Самарин наблюдал, как гости с радостным щенячьим повизгиванием осторожно разбирают сервант по дощечкам и едва не облизывают зеркала.

      – Нахер вам эта дрянь? – не удержался он от вопроса.

      – Да это же…. Это… – Дионисий аж задохнулся от восторга, но сумел взять себя в руки и объяснил.

      По его словам выходило, что зеркала являются большей ценностью, чем уклад и уж тем более простое железо. За них золотом платят по весу, а если зеркало размером в две ладони и выше, то и два веса дают.

      – Да ладно? – усомнился Андрей Михайлович. – За обыкновенное стекло?

      – Стекло обыкновенным не бывает, – Дионисий покосился на окна дома и уточнил. – У нас не бывает.

      – Погоди, – вспомнил кое-что Самарин и пошёл копаться в так и не разобранных до конца рюкзаках и сумках. Вернулся минут через десять, и протянул коробку из обычного серого картона. – Вот ещё подарок.

      Кто хоть раз ездил из Москвы на восток и обратно железной дорогой, тот наверняка встречался с атакующими проходящие поезда коробейниками из Гуся Хрустального. То ли им зарплату выдают продукцией стекольного завода, то ли сами наловчились в домашних мастерских, но навязчивые продавцы вцепляются в жертву намертво, и даже угроза физического насилия не заставит их разомкнуть стиснутые на чужом кошельке челюсти. Злые языки поговаривают, будто ассортимент коробейников щедро разбавлен поделками доброго дядюшки Ляо или дедушки Фыня, но это клевета и наветы, распространяемые пассажирами следующих без остановок «Сапсанов». Приличные люди слухам не верят. Так что будь ты законченным циником или мизантропом, имей ты самую угрожающую уголовную морду… ты всё равно неожиданно для себя станешь счастливым обладателем набора хрустальных пепельниц, цветных бокалов из тонкого стекла, салатницы размером с казан для плова, коробки с гранёными стаканами, и прочего, что только производят трудолюбивые руки и буйная фантазия местного населения. Если проявить недюжинную силу воли, то покупка будет всего одна, но стоит дать слабину…

      Андрей Михайлович был человеком волевым, потому у него пылилась одна коробка с подарочным набором из двенадцати бокалов.

      Ефим взял коробку, осторожно заглянул внутрь, и едва не уронил её из-за внезапно задрожавших рук:

      – Господи, это нам?

      Дионисий перехватил ценный подарок, тоже заглянул, и заорал мощным басом:

      – В Нижнем Новгороде генуэзцев наймём!

      – Да, – согласился его товарищ. – Шемяке пиздец!

      Андрей Михайлович мысленно пообещал себе следить за