Часовой дождя. Татьяна де Ронэ

белая рубашка и галстук. Казалось, он чувствовал себя неловко в этой одежде, оттягивал ворот, будто тот ему жал. Лоран, в великолепном платье синего шелка, с убранными назад волосами, постоянно чихала. Она простудилась во время сегодняшней прогулки под дождем и не могла скрыть досады. Время от времени она с раздражением сморкалась. Ноздри были уже красными, а голос хриплым. Линден обратил внимание, что она часто посматривает на свой телефон.

      Ужин был превосходным. Разговор тек легко и непринужденно, все смеялись, опасных тем, например, алкоголизма Колина, старались не касаться. Блюда были очень вкусными, вино замечательным. Когда под бурные возгласы соседних столиков задули свечи и распаковали подарки, Поль решил произнести речь, хотел поблагодарить всех присутствующих. Он очень счастлив оказаться в Париже, в котором не был давно, ему лишь хочется, чтобы кончился дождь и они смогли приятно провести оставшееся время. Голос у него был странным, он задыхался и делал частые паузы, дрожащей рукой поднося ко рту стакан с водой. Речь была спутанной, порой сидящие за столом вообще не могли разобрать слов. Линден и Тилья встревоженно переглядывались. Внезапно лицо отца скривилось болезненной гримасой, превратившись в гротескную маску. Это был он и в то же время не он, словно какая-то невидимая сила стянула вверх и скомкала одну сторону его лица. Он замолчал и, когда Тилья спросила, все ли в порядке, лишь глубоко вздохнул.

      Это произошло в следующую минуту, когда они попросили официантку принести еще воды. Чуть слышно икнув, он внезапно тяжело осел на стул, голова опрокинулась вперед, и подбородок уткнулся в грудь. Лоран испуганно окликнула его, но Поль рухнул на стол, стукнувшись лбом о тарелку и опрокинув бутылку вина. Затем он завалился набок и с глухим звуком упал на пол. Раздались крики, вокруг столпились люди. Линден, стоя на коленях, держал в руках лысую голову отца. Глаза Поля были прикрыты, виднелись только белки, кожа казалась совсем серой. Тилья и Лоран от ужаса не могли пошевелиться. Линден кое-как расстегнул тесный ворот, приложил дрожащие пальцы к сонной артерии. Ему показалось, что он чувствует слабую пульсацию, но он не был уверен. Он склонился еще ниже, спросил у отца, слышит ли он его голос. Волноваться не надо, все будет в порядке, сейчас ему помогут. Линден не знал, так ли это, но в этот страшный момент не мог сказать ничего другого. Он даже не знал, слышит ли его Поль, жив ли он вообще. Подняв голову, он осмотрелся, увидел вокруг незнакомые, любопытные лица. Внезапно в тишине раздался громкий голос Тильи: «Кто-нибудь вызовет эту чертову „скорую“?» – и он готов был обнять сестру.

      Резкий окрик словно вывел всех из ступора: тут же убежала хозяйка ресторана, крича, что сейчас позвонит в скорую, подошел какой-то человек, еще держа в руке салфетку, заявил встревоженному семейству, что он врач, спросил, нужна ли помощь. Он присел на корточки рядом с Линденом, взял запястье Поля, одновременно пытаясь проверить реакцию зрачков. Линден в слезах спросил: отец умирает? Нет, не умирает,