.

выдумывай. Зачем? Она к тебе попёрлась за сто километров, в гости зовёт, а ты чего? Интересничаешь?

      Гриша притащил самовар, и Маруся осторожно высвободила свои пальцы из Антоновой ладони.

      – Мы что, отсюда будем пить?! – удивился Антон. – Это ж полная антисанитария!

      – На кухне есть вода в бутылках, – проинформировал Гриша.

      – Нет, а что, в деревнях до сих пор пьют из таких штук? А с желудком потом что делать?

      – Понятия не имею, – признался Гриша. Встал на колени и принялся дуть в самоварное днище. Оттуда во все стороны полетела зола. Антон отскочил. На нём были белые льняные брюки.

      – Ты думаешь, разгорится? – по-прежнему уныло спросила Маруся у Гриши.

      – Там ещё угли тлеют, я посмотрел. Мы его ставили-то недавно.

      Из самоварного горла пошёл тоненький дымок, и Гриша стал колоть и по одной опускать в него щепки.

      – Там же вода, – издалека предупредил Антон. – В воде деревяшки не горят.

      Гриша и Маруся на него оглянулись.

      – Марусь, давай корзину с шишками. Видишь, пошёл.

      Маруся принесла корзину, которая всегда стояла на поленнице под крышей.

      Антон вернулся в шезлонг и наблюдал за их манипуляциями с интересом.

      – У вас на кафедре день рождения праздновали, – сказал он. – Меня звали, но я не пошёл. А твоя подруга Наташа, по-моему, на тебя сердится.

      – Даша она.

      – Когда я стал спрашивать, где этот твой Егорьевск, она слова через губу цедила. Еле добился от неё, как деревня называется! Дальше уже просто было, по навигатору.

      – До Егорьевска отсюда ещё километров тридцать в сторону.

      – Какая разница! И ты вот тут каждое лето отдыхаешь, да? А на море чего? Я так люблю море! Я без моря прямо болею! Тут же со скуки сдохнешь.

      Маруся бросала в самовар шишки, Гриша установил трубу, и из неё сразу повалил густой белый дым.

      – Ух ты! – восхитился Антон. – Разгорелось! Там, наверное, не просто вода, а с чем-нибудь, да?

      – С керосином, – пояснил Гриша.

      – Ну, тогда, конечно, разгорится. Слушайте, что они там так долго, бабуля с Агриппиной? Может, им нужно помочь? – Антон поднялся из шезлонга, посмотрел на самовар и опять восхитился: – Ну просто первобытно-общинный строй, а? Сейчас селфи сделаю, Сеть взорвётся!

      Он вытащил мобильный телефон, посмотрел в него, как в зеркало, и стал пристраиваться поближе к самовару.

      – Так, так, – приговаривал он. – Только чтоб дым было видно и паровоз этот.

      Маруся не хотела смеяться. Вот совсем не хотела! Она почти впала в отчаяние. Только что всё было прекрасно и они с Гришей – Шерлок и Джон – собирались на речку, и вдруг свалились на неё неожиданные испытания. Нет, она не хотела смеяться. Но, глядя, как Антон, извиваясь всем телом, пытается поймать в объектив телефона себя вместе с ничего не подозревающим самоваром – символом первобытности! – осторожно хихикнула.

      Гриша посмотрел на неё и тоже хрюкнул. Антон ничего не замечал. Он фотографировал себя.

      – Вот, отлично, и чтоб дрова