Исповедь анорексички. Анна Владимировна Колесун

на фанерный комод с криво прикрученными ручками и затерянными при транспортировке болтиками, чем на красивый и качественный туалетный столик из красного дерева, например, мне всегда не хватало ощущения и понимания того, что я тоже могу быть лучшей, что я тоже не просто “есть”, что я – особенная и замечательная. По-своему, лично, но замечательная. Толстая девочка-синий чулок с первого класса проигрывала на любом фоне и в любых обстоятельствах. К сожалению, как в школе, так и дома.

      Родители любили и любят меня изо всех сил, так, как и следует любить свое единственное чадо, но, к сожалению, они так и не сумели привить мне должного чувства любви к себе самой и осознания собственной уникальности. Я продолжала расти, и вместе со мной продолжали расти сравнения, но в этот раз уже не лишь с окружающими, а, собственно говоря, с маленькими версиями моих мамы и папы. Личные примеры из детства и жизни моих родителей (используемые, снова ж таки, в целях подзадорить и развить лучшие мои качества) породили в моей маленькой (и не особо умной, по всей видимости) голове только чувство вины. Какой-то непонятной, совсем необьяснимой, глупой и безрассудной вины. Вины за то, что мое детство и взросление закрашено цветами гораздо более яркими и выразительными, нежели детские годы моих родителей.

      Я не буду вдаваться в подробности их детских проблем и переживаний. Просто скажу, что на мне эти рассказы отобразились крайне негативно, оставивив неприятный след и мысли из заколдованного круга “если что-то идет не так, это обязательно моя вина”. Так вот и образовалась эта неизлечимая и вечно ноющая язва мыслей, открывшая в данный момент сильное кровотечение ментальных проблем.

      Последующим “ударом” юных лет было негативное влияние со стороны многих учителей средней и старшей школы, а также сложные взаимоотношения с одноклассниками. Многие из них меня недолюбливали. По правде говоря, многие меня конкретно сильно ненавидели. За что? До сих пор иногда гадаю, но правильный ответ так и не нахожу. Просто не любили, просто плохо относились, говоря современным сленгом просто “щемили”.

      Подрастковый период не даром называют “переломным”. Меня он поломал изрядно: до сих пор по частям собираюсь. Брони особой у меня не было (разве что только смех и шутки), иммунитет на обидчиков тоже не вырабатывался, не присутсвовало ни в голове, ни на языке необходимых “антител”, да и вообще, я была слабым звеном пищевой цепочки школьных подвидов. И знаю, что таких, как я в тот период, много. И знаю, что ты, дорогой читатель, возможно, один из “таких”. Единственное, что хочу отметить, так это факт того, что ничего постыдного в этом нет. Ты имеешь право быть слабым, нежным, поврежденным, обиженным, робким и недостаточно “крутым”, совсем не “крутым”. Знай, что “крутость” каждого из твоего теперешнего окружения в будущем рассыпется в прах или превратиться в дым. Нет ничего крутого в том, чтобы задевать других, как и нет ничего крутого в том, чтобы быть задетым!

      Это сейчас я могу спокойно, да кого я обманываю,