Сотворение Святого. Тогда и теперь. Уильям Сомерсет Моэм

Я достиг вершины мудрости, постиг истину, которая открывается рано или поздно любому здравомыслящему человеку: живи текущим днем, не упускай удовольствий, избегай неприятного, наслаждайся настоящим, не думай о прошлом или будущем. Я сказал себе – мудрый из мудрых – никогда не думай. Счастье – это жить чувствами, как животные, и использовать разум, как это делает бык, жующий жвачку, только для того, чтобы размышлять о своем превосходстве над всем человечеством.

      Я посмеялся, вспоминая свои слезы и терзания, вызванные разрывом с Джулией. Теперь страданий я не испытывал. Только пожурил себя, что по глупости не бросил ее первым. Бедная Джулия! Я сильно напугал ее неистовством своей страсти.

      Следующим вечером я не позволил Маттео уйти спать.

      – Ты должен составить мне компанию. Мне надо уйти в час ночи.

      – Составлю, если ты скажешь мне, куда пойдешь.

      – Нет-нет, – я покачал головой, – это секрет. Но я хочу выпить с тобой за ее здоровье.

      – Без имени?

      – Да!

      – Тогда за безымянную нашу, и удачи тебе!

      Мы поговорили о пустяках, прежде чем я услышал от него:

      – Я рад, что ты больше не страдаешь из-за Джулии д’Эсти. Я боялся…

      – Нет, это ушло. Я внял твоему совету и убедился, что наилучший способ утешиться – влюбиться в кого-то еще.

      Я немного волновался, идя на эту тайную встречу. Задавался вопросом, а вдруг это ловушка, устроенная дружелюбным Эрколе, чтобы избавиться от столь ненавистного ему человека. Но трусливое сердце недостойно прекрасной девы, и, даже если бы он напал на меня с двумя или тремя сообщниками, я сумел бы постоять за себя.

      Страхи мои не оправдались. По пути домой, когда только-только затеплилась заря, я улыбался, вспоминая обыденность, с которой какая-то женщина открыла мне дверь и провела в комнату. Вероятно, она к такому привыкла. Даже не потрудилась посмотреть на мое лицо, чтобы узнать, кого пускает в дом, и оставалось только гадать, сколь много закутанных в плащ кавалеров входили в эту дверь, но меня не волновало, будь их и полсотни. С какой стати Клаудии быть более добродетельной, чем я? Внезапно я подумал, что наконец-то отомстил Эрколе Пьячентини, и мысль эта, безусловно не самая оригинальная, заставила меня замереть на месте и расхохотаться. Конечно же, образ, возникший перед мысленным взором, эта голова, увенчанная роскошными рогами, которыми я его наградил, мог рассмешить и мертвого. Да, о такой мести я, пожалуй, и не мечтал! И кроме того, меня переполняла безмерная радость, потому что теперь я обрел полную свободу. Почувствовал, что разорвалась последняя тонкая цепочка, которая еще связывала меня и Джулию. На этот раз никакой любви я не испытывал. Только страстное желание овладеть этой роскошной, чувственной женщиной с такими пухлыми и алыми губами. Я желал ее телом, но не душой. Я вновь стал свободным человеком. И на этот раз мог не опасаться Немезиды.

      Глава 18

      Вот так какое-то время и текла моя жизнь, наполненная удовольствиями и развлечениями. Меня все