Я никогда не скажу. Кэтрин Маккензи

же знаешь, что успеть вовремя никогда не было ей под силу.

      – Значит, нужно ей позвонить, – сказал Райан.

      – У нее нет мобильного телефона. А трубку стационарного она никогда не берет.

      – И что? Будем сидеть и ждать, как бараны?

      Ответа на свой вопрос он не получил. Вместо этого они все повернулись и посмотрели на входную дверь, словно их мысли об одном и том же могли заставить Мэри внезапно материализоваться, как на спиритическом сеансе. Как призрака.

Аманда

      23 июля, 1998 год, 6:00

      Знаменитая строчка в конце «Великого Гэтсби» – та самая, где говорится об утлых суденышках человеческих жизней, которые сносит упрямое течение – всякий раз заставляла меня вздрагивать, как и тогда, когда я впервые прочла ее, будучи еще школьницей. Она вынуждала меня вспоминать о лагере и о том, как много времени я проводила в подобных суденышках – на парусной лодке, в каноэ, да пусть хоть на водяной горке. В мире этих лодочек я выглядела как Форрест Гамп. Находиться на борту лодки было для меня совершенно привычно, я инстинктивно умела сохранять равновесие, заняв правильную стойку. Меня даже как-то окрестили «Морские ножки», и это было справедливо.

      Меня всегда охватывала грусть, когда в конце лета мы вытаскивали лодки на берег и оставляли их в сухих доках на всю зиму. И как же я грустила, понимая, что придется уехать из лагеря на всю осень, зиму и весну. Иногда, в мечтах о будущем, мне грезилось кругосветное путешествие или жизнь в каком-нибудь дальнем уголке мира, где я могла бы плавать круглый год. Такие вот недооформившиеся мысли недооформившейся девушки.

      Понимаете ли, я всегда считала, что вода станет началом моей новой жизни, но отнюдь не приведет к ее концу. Я понятия не имела – да и откуда бы? – насколько непонятной, непостижимой окажется для меня последняя поездка на лодке. Что я буду, распластавшись, лежать на берегу, пока моя лодка будет биться о камни Сикрет Бич, словно ожидая, когда же меня обнаружат. В тот уголок берега меня приведет судьба, она же там и оставит.

      Для меня все это казалось незыблемой истиной, когда неожиданно возник некто.

      Глава 9. Прыжок в высоту

Мэри

      Мэри Макаллистер всегда говорила своим ученикам, что если лошадь сбросила вас, нужно немедленно оседлать ее снова – что-что, а дельные советы она всегда давала вовремя. Упустишь момент – готовься к краху.

      Жизнь была во многом похожей на верховую езду. И решающим фактором в ней было время. Но как раз с чувством времени у нее было плохо, если только она не сидела верхом на лошади. Во всех других случаях она то и дело опаздывала, а то и вовсе пропускала важные события. Но это, как правило, не имело особого значения. На занятия с детьми она не опаздывала никогда. К лошадям тоже – безо всякого будильника она каждый день вставала на рассвете, чтобы убедиться, что лошади накормлены, вымыты и выведены на прогулку. А остальное, что, по всей видимости, играло огромную роль для окружающих, по части пунктуальности ей никак не давалось.

      Сегодня же именно пунктуальности ей и не доставало, тем более что у одной из лошадей слетела подкова,