Заблуждение велосипеда. Ксения Драгунская

дома. Из кармана вязаного пальто вынимает увесистый замок. Вешает на дверь.

      – До свидания, до свидания, – она машет рукой мужикам на крыльце.

      – Что ж, Виктрна, только приехала и уже назад? – дивятся мужики.

      Старуха идет в свой заросший травой двор, где стоит автомобиль, такой же чудной и старый, как она сама, как ее дорожный сундук и пальто.

      Но никуда не уезжает.

      Возвращается в дом с черного хода, закрывается изнутри на засов. Смеется, довольная – всех обманула, теперь никто не потревожит, можно открыть сундук, где теснится вся старухина жизнь, фотографии, бумажонки, телеграммы, удостоверения, сломанные значки и бусины.

      Старуха шуршит бумажными клочками, горстями достает наугад:

      «Ну, мамочка, ну ты же обещала…»

      «Вирусалим» – это заразное?»

      «Дворник играл на гармошке, впереди всех шел Буденный, а мы, дети, бежали рядом…»

      «…что он состоит артистом московского театра Сатиры и находится в отпуску…»

      «Ыбутся» пишется через «Е»

      «Мы идем покупать брильянты!»

      «Просмотрено военной цензурой 13984…»

      «Национальность еврей, родной язык русский, гражданская специальность артист…»

      «Не хочу вас огорчать, милый батюшка, но придется…»

      «А уж Кейт Хемингуэй врать не станет…»

      «Мам, а мы собаку заведем?»

      «Речка ждет, пора начинать…»

      В давно не топленном доме холодно, и старуха поуютнее заворачивается в вязаное пальто, прячет руки в широкие рукава… Перемигивается со старым зеркалом, теперь оно совсем нестрашное, наконец-то они подружились…

      Затевает разговор с пальто.

      Вспоминает море…

      «Однажды все-таки выбрались. Собирались ехать целой ватагой, чтобы познакомить всех наших детей, но долго провозились – стемнело, дождик пошел, дети выросли и не отпустили внуков с такими-то бабушками и дедушками, как мы. И вообще, у всех какой-то геморрой, кто-то обнаглел до того, что просто тупо умер, кто-то сильно заважничал… Приехали только мы с пальто, вдвоем. Мы с пальто ходили по набережной вечером. Только и осталось с кем поговорить, вспомнить молодость – с пальто. Вот, а ты, пальто, боялось, что я обману про море. Глупое пальто… Заладило про море… В деревне лучше…»

      Вот так и будет совсем скоро, увидишь, пальто, так и будет. Поэтому сейчас не хнычь, пожалуйста. Не мешай.

      Будь другом, пальто, ни слова о море. Сейчас про речку надо. Ты же прекрасно знаешь, что речка ждет. Ты же ее видело. Ты с ней знакомо.

      Речка ждет?

      Пора начинать!

      Я была здесь всегда.

      Страшно, жутко, сейчас зареву от ужаса. Солнечная дачная аллейка, ясный летний день, конец шестидесятых, по аллейке навстречу к нам

      ИДЕТ СТРАШНЫЙ ОГРОМНЫЙ СТАРИК.

      У НЕГО ОТРОСШИЕ,

      СЕДЫЕ ДОБЕЛА ВОЛОСЫ НА ПРЯМОЙ ПРОБОР,

      КИРПИЧНОГО ЦВЕТА ЛИЦО,

      ПАЛКА В РУКАХ.

      ОН