Формула обмана. Юрий Вячеславович Ситников

шутит. В каждой спальне имеется всё необходимое. Я вас провожу. Идемте.

      Валя запротестовала:

      – Э-э, нет, подруга старая моя. Без тебя дойдём. Ты лучше, чем стоять столбом, сгоняй на кухонку, нашуруй там обедик какой-нибудь. С утра росинки во рту не было. Мы ж с маманькой только пюре с котлетками проглотили, да по пять сырков глазированных съели.

      Зинаида Юрьевна пошла на кухню.

      – И какавки сваргань поболе. Я какавку уважаю.

      – Что сварганить? – не поняла кухарка.

      – Ну село, ну прям селище! Какавки, говорю.

      – Какао, – сказала Люська.

      – А, – протянула Зинаида Юрьевна. – Понятно.

      Оставшись наедине с новоиспеченными родственницами Минаевых, Люська глупо улыбнулась.

      – Чего зубешки морозишь, крестница? – Валя довольно-таки ощутимо хлопнула Люську по спине. – Теперь с нами дружить будешь. Тебя как зовут-то?

      – Люся.

      – Люся-Люся, – пропела Валя. – Застрелюся. У меня подруга была в Житомире, тоже Люсей звали.

      – Вы из Житомира?

      – Угу.

      – А как же однокомнатная квартира в доме под снос?

      – Одно другому не мешает. У меня папаня русский. Он маманьку обрюхатил, когда в Житомир приезжал. – Валентина захихикала. – Он-то думал, сделала дело и ку-ку, ищи ветра в поле. Да только маманька у меня – будь здоров. Подалась в Москву, разыскала его и жениться на себе заставила.

      – Доча правду говорит.

      – У нас в роду все бабы – ух! В обиду себя не дадим. Со свекровью маманьке не повезло. Отказывалась на порог её пускать, пришлось с дитём, то есть со мной, в Житомир возвращаться. Зато со штампом в паспорте.

      – Десять лет назад муж умер, мы с Валечкой снова сюда приехали.

      – Бабка к тому времени подобрела, в квартирке нас прописала. Потом мы её в дом престарелых сдали, двушку разменяли на однокомнатную с доплатой, и…

      – Валя! – Маргарита смутилась.

      – Да ладно, мамань, дела давно минувших дней. Сама же говорила, ведьма житья не даёт.

      Маргарита показала дочери кулак.

      – Э-хе-хе… Валентина потянулась. – Красотища-то вокруг какая.

      – Давай поднимемся в комнату, – торопила мать.

      – Люсь, помоги нам с вещами. Мамань, не трожь Вику, я сама её возьму. Ты бери сумку и чемодан. Люсёк, хватай этот баул.

      Через пару минут со второго этажа раздалось зычное пение Валентины, чередующееся возгласами восторга:

      – Увозил меня полковник за кордон, был он бледный, как покойник, миль пардон… Ё-моё! Какие комнаты! Мамань, я свихнусь от радости! Говорил он всю дорогу о Руси… Мамань, а бельё, глянь, как в кино! Живы мы и, слава Богу, гран мерси…

      Домой Люська возвращалась в полной прострации. Появление Валентины с ребёнком сразило наповал.

      Получается, скоропалительный брак с Леной не единственная тайна крестного. Как его угораздило связаться с такой девушкой, как Валя? Но факт остается фактом. Родилась Вика, Минаев признал ребенка. С одной стороны он, конечно же, поступил правильно, у каждого ребёнка должен быть отец, а если посмотреть на это с другой стороны, многое остается