Зяблик. Анна Кимова

всегда страшится нового. А иногда он от счастья своего убежать хочет. Слишком боится, что не заслужил.

      Юля бросила на Тиму резкий удивленный взгляд и опустила голову вниз…

      ***

      Стемнело. Дмитрий стоял у камина, когда из глубины дома выступила фигура Тимофея. Дмитрий оглянулся:

      – Были у врача?

      Тима утвердительно покачал головой:

      – Еле заставил! К Евсей Петровичу, как вы просили. Сказал, поберечься ей надо, купание сегодня было излишним. Еще сказал, что она «горячая голова».

      – Это да… – легкая улыбка озарила лицо Дмитрия.

      – Продукты все на месте, Маша завтра обещала быть пораньше. Прихватит с собой племянницу, все успеют, – отчитался Тима.

      Дмитрий произнес с недовольством:

      – Ох, опять… Будут здесь ходить, глазами стрелять и все время случайно об меня спотыкаться. – Он бросил взгляд наверх в сторону лестницы, туда, где находилась комната Юли и сделал в том направлении жест головой. – Не хочу, чтобы она не то подумала.

      – А это уж от вас зависит, Дмитрий Владимирович, только от вас.

      – Если бы только от меня… – Дмитрий был серьезен. Он заглянул в глаза Тимы.

      – Только от вас. – Тима взял его за плечо. – У меня только что в машине состоялся один занятный разговор…

      Дмитрий вздернул брови:

      – Неужели? Что-то я не припомню, чтобы ты раньше с кем бы то ни было вел занятные разговоры. – Он внимательно вгляделся в лицо Тимы. – Что, и ты туда же?

      Тима грозно взглянул исподлобья:

      – Ты, брат, Дмитрий Владимирович, говори, да не заговаривайся!

      – Прости, Тима. – Голос Дмитрия тут же изменился, он сожалел о сказанном. – Чушь болтаю. Совсем нюх потерял.

      – Бог простит. А насчет нюха, ты впервые в жизни в шаге от того, чтобы он у тебя прорезался. Только смотри на этом этапе не застрянь.

      Тима угрюмо посмотрел на Дмитрия и хотел было уходить, но тот попросил:

      – Задержись на минуту. Мы никогда не говорили откровенно.

      – Ну что же, давай поговорим.

      – Не разберусь никак, что творится у меня в душе. То ли это все одно к одному, ну то есть так совпало просто, то ли и правда что-то происходит. Только я за эти два дня стал каким-то другим… В момент. Разве так бывает?

      – Ты говори, а я пока послушаю.

      – Понимаешь, мне никогда не нравились такие женщины, Тима. Они меня физически не привлекали. Ведь от своей природы не уйти. Мне другое всегда нравилось. Плоть, кровь…

      – То есть одна форма, так?

      – Ну почему сразу форма? Содержание тоже никто не отменял…

      – А потому, Дмитрий Владимирович, что у тебя за формой ни разу не было никакого содержания. Ни разу. Что Наташка твоя, беспутная…

      – Да не моя она…

      – Хоть твоя, хоть не твоя, а только у кого бы в загоне та овца ни блеяла, все одно, овца-то паршивая. Ты уж меня прости за откровенность, я к тебе с этим никогда не лез, но ты сегодня сам напросился. Назвался груздем – полезай в кузовок. И Марина твоя тоже всегда была беспутной.