Чаячий приют. Анджей Кшетусский

Никто из персонала станции не знал границ восприятия начальника. Перешептываясь между собой, ученые обсуждали есть ли вообще эти границы и не является ли Жнец всеведущим, всевидящим и всеслышащим. Не было никакой возможности узнать, как именно пульвис изменяет человека в каждом конкретном случае. Известно было одно – если кто-то и выживал после контакта с «пылью», то прежним ему уже не стать. Сверхспособности, делающие из человека супермена, или же груз адского проклятья – каждый раз это была рулетка, и шансы всегда были не в пользу несчастного, на которого попал хотя бы грамм невидимой «пыли». Процесс изменения мог затянуться на годы, но в итоге почти все зараженные умирали в страшных муках. Судя по тому, что слышал Виктор, выживали лишь несколько человек из каждого миллиона зараженных. Но даже в этих случаях, «пылевые дары» часто выражались в виде какой-нибудь жуткой мутации или же болезни. В очень редких случаях человек мог получить что-то хорошее в «награду», но почему-то, среди Жнецов положительные эффекты случались гораздо чаще, чем среди обычных людей. Даже Виктор, большую часть жизни посвятивший изучению пульвиса, не знал сколь-нибудь точной статистики по этому поводу. И сильно сомневался, что такая статистика кем-нибудь ведется.

      – Господин, там… корабль, сэр…

      Язык не слушался Тигао и уж тем более он не смог заставить себя переступить порог кабинета.

      – Громче, – голос Жнеца доносился из-под шлема вкрадчивым рокотанием, но и этого хватило, чтобы Виктор оказался на грани обморока.

      – Простите, Господин… Я не… Я не понимаю…

      – Я сказал тебе говорить громче. Я старый человек, Виктор. Говори так, чтобы я мог слышать тебя в шлеме.

      Лишь спустя несколько часов, когда Тигао прокручивал снова и снова этот разговор в памяти, он вдруг понял, что Мессер упомянул свой возраст. Никто на станции никогда не задумывался над тем, сколько же лет их свирепому начальнику. И вот тут, этим замогильным голосом – «Я старый человек, Виктор»… Что это значит? Старый, это сколько по меркам Мессера? Сто лет? Тысяча? Нет, Жнецов не было тысячу лет назад… И еще это слово – «человек»… Неужели они все еще считают себя людьми? Или это оговорка, фигура речи?

      Но на тот момент у Тигао в голове была только одна картина – Жнец, снимающий с себя шлем, чтобы лучше расслышать Виктора. А затем – горящие глаза, тьма, падение, ужас зараженного «пылью» воздуха станции, Ад, который всегда приходит туда, где есть «пыль»…

      И Виктор закричал. Он собрал весь воздух, что еще оставался в его легких и с силой швырнул его наружу:

      – Корабль, Господин! Там к Вам корабль, сэр!

      Ему и в голову не приходило, что в этот момент Мессер едва сдержался, чтобы не рассмеяться во весь голос. Страдания персонала доставляли Жнецу искреннее удовольствие, и он раз за разом изобретал все новые и новые способы укрепить ореол ужаса, обволакивающий его фигуру. Это было единственное развлечение, доступное вышедшему в отставку «Несущему Смерть».

      – Расскажи