Другая химия. Ольга Толстова

шли чаще, чем светило солнце, а народы много веков смешивались в коктейль умеренных широт. И ещё задолго до того, как этот коктейль стал нацией, здесь пахали землю предки предков Мендоузов. Звались в те времена они, конечно, иначе, но уже были хозяевами этого края.

      Предки Мендоузов смотрели на результаты смешения народов – на людей, не знающих, кто они по крови и по языку, свысока. Память предки Мендоузов ставили выше свободы, хотя не знали об этом. Их свобода была свободой границ, связей и пределов. Ибо именно Мендоузы проводили первое, плели второе и устанавливали третье.

      Не то чтобы род их не был подвержен переменам, но всё новое, обтачивая по-иному форму, суть оставляло прежней. Пусть сегодня Мендоузы как будто стали ближе к тем, кого раньше удостаивали лишь взгляда сверху вниз, однако гордость по-прежнему текла по их жилам вместе с кровью. Они всё ещё отличались от большинства, и каждый, кому доводилось с ними общаться, ощущал эту разницу.

      Что же странного тогда, что и первое в их роду «растение» получилось особенным?

      В Ричарде всё было не так, не только любознательность и желание общения; для начала «цвёл» он с рождения. Не случилось с ним никакого переходного периода, кризиса двойного взросления, через который проходили другие.

      Он вырос вместе со своим двойником, и тот не просто стал частью Ричарда – он стал ведущей частью. Ричард был «растением» больше, чем остальные «растения» людьми. И потому смотрел на мир с таким удивляющим всех интересом: мир этот был ему чужим.

      Ричард хотел знать всё. Впрочем, не просто знать – а понимать скрытые причины, видеть и предсказывать цепь событий. Быть первооткрывателем и хранителем тайн. Это и был его талант – понимать мир. Такой не предъявишь и не продашь по частям.

      И поначалу Ричард Мендоуз не раскрывал людям то, что ему удалось узнать. Он, как и хотел, становился хранителем тайн, все наблюдения и выводы держал при себе. Возможно, он бы делился открытиями, если бы его о том просили. Но всем известно: чтобы задать правильный вопрос, нужно знать половину ответа. А ответы обычно были только у самого Ричарда.

      Ещё в детстве он «приучил» родных задавать ему правильные вопросы, и так как он знал всё, что происходило в старом особняке, некоторым из обитателей дома пришлось отказаться от плохих привычек. Причины любого странного явления – слишком быстро иссякающих запасов алкоголя или материализации в мусорном ведре осколков дорогого фарфора, все мелкие тайны большого дома были известны Ричарду. Конечно, кое-кто его недолюбливал, но вот этого Ричард как раз не замечал.

      Как и все «растения» он был поглощён своим призванием.

      Раз у Ричарда Мендоуза не бывало приступов, никто и не знал об его истинной природе, пока он сам не открылся семье. Но сказал не всё: умолчал о том, что прекрасно различает в голове голос и дыхание «чужого»; что это прекрасное и таинственное существо стало его вечным спутником.

      Семейный врач подивился, какие тихие у Ричарда приступы. Даже отправил на консультацию к специалисту. Но ничего интересного так