Хозяйка замка. Ирина Евгеньевна Муравьева

Один мой приятель из Британской академии говорил, что вполне мог бы пристроить тебя на полгода. А затем придумаем еще что-нибудь. Энн? Ты меня слышишь?

      Но я уже не слышала.

      В процессе разговора я подошла к окну и пропала. Из окна был удивительный вид. Скалы. Изгиб побережья. И скованное льдом море.

      – Лиззи, я остаюсь, – сказала я.

      Подруга только покачала головой.

      Ланч был подан в общей комнате. И, к моему удивлению, Джон сделал его достаточно плотным. Вместо классических полупрозрачных сэндвичей, он приготовил скорее бургеры. А печенье заменили розовато-золотистые волшебно пахнущие маффины.

      – В замке сейчас холодно, – словно прочел мое недоумение Джон, – калории вам понадобятся.

      Я вздохнула, к тем, кто всегда следит за фигурой, я никогда не примыкала, но и превратиться в снежную бабу к концу зимы мне не улыбалось. Надо будет съездить в город, купить себе йогурт что ли… Но это, боюсь, произойдет только тогда, когда растает снег, и я смогу добраться до «Лапочки». А пока я во власти кулинарных пристрастий Джона. Что ж, отведаем этот сэндвич.

      Оказалось, готовил Джон не так уж и плохо. Даже хорошо. Ладно, это или я такая голодная, или бутерброды такие вкусные. Черт, надо срочно ехать в город за своей полезной едой, а то снежная баба будет казаться прекрасной Венерой рядом со мной.

      Некоторое время мы ели молча. Потом Джон начал чисто английские попытки поддержать разговор.

      – Мне говорили, Аниа, что вы из России?

      О да. Началось. Конечно, Джон. Я из России. Водка, медведи, балалайка. Или, в худшем случае: газ, нефть, золото, Достоевский.

      К сожалению, практически все, кого я встречала в Англии, узнав о моей родине, делились на две части. Первые представляли себе глухую тайгу, из которой девочка Аня спаслась благодаря «гласности». Вторые сразу думали о футболистах или олигархах, приехавших в их страну из нашей. И почти никто не думал, что можно просто родиться в красивом городе на Неве.

      – Да. Из Санкт-Петербурга, – вежливо ответила я.

      – Санкт-Петербург? – переспросил Джон, – Я бывал там. Очень красивый город. Только слегка суматошный. Как Лондон, наверное.

      – Нет, чуть помедленней. Хотя очень похоже.

      – И у вас тоже есть крепость, – подмигнул мне Джон, – Петра и Паула, насколько я помню?

      – Всё верно. Петропавловская крепость.

      – Петропаулоуска,– повторил за мной Джон по-русски.

      – Она стала основанием города. Сейчас Петропавловской крепости более трехсот лет, – я запнулась, поймав себя на мысли, что мой рассказ начинает смахивать на экскурсию Джона.

      – Вот видите, мы с вами чем-то похожи, – он словно опять прочел мои мысли.

      И, поймав мой удивленный взгляд, добавил:

      – Мы оба из городов, хранимых их крепостями.

      – Да, это точно.

      – А еще ведь Санкт-Петербург – город Достоевского? – продолжал Джон. – Я читал «Преступление и наказание».

      Я чуть не рассмеялась. Ну, вот, Джон все испортил! Достоевский, Толстой – базовый набор знаний любого иностранца о России. Впрочем, я слишком строга. Мы тоже первым делом вспоминаем