Семейка Лампри. Танцующий лакей (сборник). Найо Марш

обоих родителей.

      – Да. Автобус, на котором они ехали, упал в пропасть. Теперь вот тетя позвала меня к себе жить.

      – Ну что ж, – вздохнул попутчик, – будем надеяться, что вам с ней будет хорошо.

      Роберта вежливо улыбнулась. Джентльмен был добрый, но ей хотелось, чтобы он поскорее откланялся.

      На палубе появился стюард с письмами.

      – Вот и почту доставили на лоцманской шлюпке, – проговорил попутчик.

      Роберта не особенно ждала писем, а тут стюард протянул ей целых два, да еще телеграмму. Раскрыв телеграмму, она не смогла сдержать радостный возглас. Пожилой джентльмен повернулся к ней, оторвав глаза от своего письма.

      – Хорошие новости?

      Темные глаза Роберты сияли счастьем, лицо ожило.

      – О да! Телеграмма от моих хороших друзей. Они как-то узнали, что моя тетя захворала, и приглашают меня к себе. Пожить. Будут встречать на пристани.

      – Вас это обрадовало?

      – Конечно. Я подружилась с ними в Новой Зеландии, и мы не виделись целую вечность.

      У Роберты пропало желание оставаться одной. Хотелось поделиться радостью.

      – Я сообщила им, что приезжаю, и отправила письмо авиапочтой в день отплытия. – Она улыбнулась. – Значит, пришло вовремя.

      Дрожащими руками она вскрыла конверт. Почерку леди Чарльз был такой же, как она сама, размашистый и элегантный.

      «Дорогая Робин, мы вне себя от радости. Сразу, как пришло от тебя письмо, я позвонила твоей тетушке в Кент и договорилась, что вначале ты поживешь у нас. Она согласилась, правда, не очень охотно. Но вообще мы мило поговорили. Генри и Фрида встретят тебя на пристани. Мы так рады встрече, дорогая. Комнатку для тебя приготовили не очень просторную, но, думаю, она тебе понравится. Мы все тебя очень любим. Шарлотта».

      В телеграмме говорилось:

      «Твоя тетя заболела. Надеемся, несерьезно. Так что есть предлог пожить у нас подольше. С любовью, Шарлотта».

      Второе письмо было от тети.

      «Моя дорогая Роберта, я сильно огорчена, что не могу встретить тебя в нашей старой доброй Англии, но меня свалил острый приступ радикулита. Как назло. Доктор настоял, чтобы я легла в больницу. Может быть, я бы еще подумала, но тут из Лондона позвонила твоя добрая знакомая леди Чарльз – представляешь, как я удивилась, – с предложением, чтобы ты некоторое время пожила у них. Наверное, нехорошо так говорить, но получилось кстати. Все равно я пока ходить не могу. Тем более я знаю, как твои незабвенные папа и мама высоко ценили леди Чарльз Лампри. Надеюсь, это письмо застанет тебя еще на корабле. Боюсь только, что после Лондона наша деревенская жизнь в Кенте покажется тебе скучной. Добро пожаловать в Англию, моя дорогая. Встретимся сразу, как только я выйду из больницы.

      Любящая тебя тетя Хилда.

      P.S. Я написала небольшое письмо леди Чарльз Лампри. Обратилась к ней именно так, надеюсь, что правильно. Мне вдруг пришло в голову, что ее супруг, лорд Чарльз Лампри, возможно, учился в Оксфорде с нашим дорогим дядей Джорджем Олтоном,