Толкования на русские народные сказки. Заветы древней мудрости. Валерий Байдин

опять лает на крылечке:

      – Хам, хам, хам! В коробе косточки везут!

      Мачеха бежит со скалкой:

      – Врешь, – говорит, – скажи: барыню везут!

      А собачка все свое:

      – Хам, хам, хам! В коробе косточки гремят!

      Приехал муж, тут-то жена взвыла! (Аф., 102).

      Баба-яга является в сказке бесстрастной вершительницей судьбы, испытывая силу и слабость человека. Смысл повествования прост: на жизненном пути доброта помогает обрести помощников и преодолеть все испытания, а злоба и жадность губят. Поздние записи сказок о Бабе-яге потеряли глубокий притчевый смысл. Образ отвратительной и свирепой ведьмы, колдуньи вытеснил память о мудрой колодейнице, следящей за солнечным коло (древнерусским календарём). Однако в северорусской сказке «Царь девица» она носит имя «старуха», «стара-матера женщина» (старица), хранит память о древнейших поверьях и обрядах, её жилище высится не на «курьих ножках», а «на турьей ножке, на веретенной пятке» и поворачивается сама собой, посолонь – вслед за солнцем, луной и звёздным небосводом. В этом святилище неба его служительница прядёт людские жизни: «шелков кудель точит и через грядку (брусок) просни (нити) мечет», «глазами гусей в поле пасёт» (следит за своими посланцами – вестниками судеб), «а носом в печи поварует» (готовит огненное варево – поддерживает негасимое пламя родовой жизни).[47]

      Царевна-лягушка

      В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь с царицею. У него было три сына – все молодые, холостые, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Младшего звали Иван-царевич. Говорит им царь таково слово:

      – Дети мои милые, возьмите себе по стрелке, натяните тугие луки и пустите в разные стороны. На чей двор стрела упадёт, там и сватайтесь.

      Пустил стрелу старший брат – упала она на боярский двор, прямо против девичья терема. Пустил средний брат – полетела стрела к купцу на двор и оказалась у красного крыльца, а на том крыльце стояла душа-девица, дочь купеческая. Пустил младший брат – попала стрела в грязное болото, и подхватила её лягуша-квакуша. Говорит Иван-царевич:

      – Как мне за себя квакушу взять? Квакуша неровня мне!

      – Бери! – отвечает ему царь. – Знать, судьба твоя такова.

      Вот поженились царевичи: старший на боярышне, средний на купеческой дочери, а Иван-царевич на лягуше-квакуше. Призывает их царь и приказывает:

      – Чтобы жёны ваши испекли мне к завтрему по мягкому белому хлебу.

      Воротился Иван-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч буйну голову повесил.

      – Ква-ква, Иван-царевич! Почто так кручинен стал? – спрашивает его лягуша. – Аль услышал от отца своего слово неприятное?

      – Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал тебе к завтрему изготовить мягкий белый хлеб.

      – Не тужи, царевич! Ложись-ка спать-почивать. Утро вечера мудренее!

      Уложила царевича спать, сбросила с себя лягушечью кожу – и обернулась душой-девицей, Василисой Премудрою. Вышла на красное крыльцо и закричала громким голосом:

      – Мамки-няньки!

47

Цит. по: Русские сказки в записях и публикациях первой половины XIX века…, С. 279–281. О связи тура с громом-молнией говорит старинная загадка: «Тур ходит по горам – турица по долам, тур кликнет – турица мигнёт». В архангельском говоре тур – «печной столб, которого основание (нога) расписывается пёстро красками». Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 тт. М.: Русский язык, 1989–1991. Т. IV. С. 444.