Тройной капкан. Цикл R.E.L.I.C.T.. Дмитрий Янковский

кивнул. – Имея камеры достаточного разрешения и светосильную оптику, можно автоматически отслеживать частоту биения подкожных сосудов, диаметр зрачков, альбедо кожи, зависящее от состояния потовых желез, ну, и так далее.

      – Интересно. – Уварова усмехнулась. – Далеко шагнул прогресс. И что такого с гражданином в шляпе, если пришлось меня приглашать, когда я уже домой собиралась?

      – Во-первых, он так сидит уже больше часа, – пояснил наблюдатель. – Во-вторых, характер его физиологических параметров указывает на то, что он ожидает некого события и при этом ведет в уме непрерывные вычисления. Кроме того, в течение всего времени наблюдения он не сводит взгляд с одной области поля зрения.

      – И что это за область? – Уварова насторожилась.

      – По углу схода зрачков можно смело утверждать, что он неотрывно наблюдает за выездом с нашей подземной парковки.

      – Мило. – Уварова призадумалась. – И какие выводы вы из этого сделали?

      – Вы его не знаете? – напрямую спросил Фролов.

      – Нет. Сто процентов. – Уварова покачала головой. – Какие вообще могут быть варианты? Зачем человек может вот так сидеть и пялиться битый час?

      – Вариантов не много. Например, это может быть корректировщик снайпера, – твердым голосом произнес Фролов. – И хотя наши сканеры не обнаружили при нем никаких приемо-передающих устройств, он может подавать сигналы незаметными жестами или даже мимикой, их специально обучают такой невербальной коммуникации.

      – Их?

      – Ну, западных спецов.

      – Почему именно западных?

      – Характер развития мышцы оrbicularis oris однозначно указывает, что объект в быту говорит не по-русски, – пояснил наблюдатель. – Его губы привыкли к куда более напряженной артикуляции, чем привычная нам, без редуцированных гласных и с четким произношением конечных согласных.

      – Ого! Удивили, – не скрывая восхищения, кивнула Уварова. – И на каком языке он может говорить?

      – На очень сильно артикулированном. Более артикулированном, чем английский. Ну, мог бы на французском, с натяжкой, но нет. Картина похожая, но иная. Язык, на котором он говорил большую часть жизни, мы не можем идентифицировать. Это жесткий, на наше ухо как бы каркающий язык, похожий…

      – Ты говори, не стесняйся, – подогнал его Фролов.

      – Похожий на язык клингонов из голливудской франшизы «Звездный путь».

      – Все чудесатее и чудесатее, – констатировала Уварова, обернувшись к Фролову. – Снайпер из неизвестной третьей страны. Думаешь, целью могу быть я?

      – Александра Львовна, я это обязан предположить! При моей-то должности! Ну и…

      Он запнулся.

      – Договаривай уже. – Уварова поморщилась.

      Фролов только пожал плечами, мол, сами вы все прекрасно понимаете, Александра Львовна.

      – Вы знаете, что я полностью разделяю ваши опасения по поводу реликта, –