Поводок. Игорь Ревва

смутился, а затем разозлился – на себя, растяпу криворукую, на помогавшую ему дочку, что кувшин с водой на виду оставила, а пуще всего на гостей этих недобрых, и на деда дурного заодно. Разозлился, да и выплеснул воду из кружки на улицу, прямо вслед уходящей троице. Ещё и ругнулся как-то вполголоса. А дедок кагоарский, несмотря на возраст, расслышал, хотя и не разобрал, что именно ему вслед сказали – думал, лёгкой дороги пожелали. Он обернулся, поклонился в пояс и с улыбочкой так из темноты: Спасибо, мил человек, ещё увидимся…

      Забегая вперёд хочу сказать, что никто более тех двух приезжих не встречал никогда. Но вы хорошенько запомните, что с этого-то момента самые загадки и начинаются. Вот именно с серебряной монетки, взятой в уплату с гостей, с дождя, который в ночь зарядил, да с выплеснутой вслед уходящему дедку кружки воды. Жуткие загадки, необъяснимые, из той поры аж тянущиеся, и до нынешних времён.

      В следующий раз объявился дедок тот в городе только через год. Думали все, что и не увидят его больше. Да и не особо думали-то, честно говоря. Даже подзабывать стали; чай не Принц или Магистр, чтобы ещё помнить его.

      Дело было днём, трактирщик – тот самый, кстати, что когда-то водой вслед дедку плеснул – только ещё двери отпирал. Глядь – дед, хрен ему в обед!.. Деловой такой, серьёзный, с мешком за плечами, судя по виду тяжёлым. Потребовал кружку вина, расплатился медяками и объявил, что вот сейчас он в Кагоар за внуком направляется, а на обратном пути снова сюда наведается. И велел к вечеру приготовить еды разной: мяса, лепёшек, пирогов там, вина хорошего. Потому как он теперь «поводок», его голодные люди дожидаются, и на нём теперь большая ответственность за них лежит. И молока обязательно ещё надо, потому как внучок болеет, лечить его требуется. И чтобы к вечеру всё было готово, что обернётся он скоренько – до Кагоара только, и назад.

      Если кто тут не местный, то я поясню, что от Касиора до Кагоара дня за два доскакать можно, если, конечно, конь хороший… Ну, одним словом, трактирщик этими распоряжениями особо озабочиваться не стал; покивал, похлопал деду вслед глазами, сплюнул, да вина выпил. Тем более что в ту пору у самого трактирщика зять с лошади неудачно упал, расшибся сильно – уже недели две не оклемается никак. И дочка при нём неотлучно сидит. Так что, заниматься посетителями трактирщику пока приходилось одному, без помощника. И о дедке полоумном он мигом и думать забыл, а вспомнил его только поздно вечером, перед самым закрытием заведения.

      День тот выдался хлопотный, отчего-то вдруг две драки случилось вместо одной. А третьей хозяин ждать уж не стал, вооружился дубиной, да и выгнал буянов в ночь, под дождичек – освежиться. Несколько торчавших за столами зевак видя, что представление отменяется, сами к дверям потянулись. Трактирщик проводил их взглядом, вышел на улицу, фонарь перед входом погасить, и только задул он его, как из темноты старческое дребезжание:

      – А вот и я!..

      Трактирщик