Бегущая по тундре. Документально-художественная повесть. Михаил Сверлов

и учащихся школы-интерната. Все занятия были отменены, и все до единого школьники прибежали на митинг.

      Выступал партийный руководитель, начальник райисполкома, директор школы, и многие другие, и никто не мог сдержать слёз радости и гордости.

      – Сегодня подписан акт о полной капитуляции фашисткой Германии! Мы верили в нашу Победу всегда! – сказал начальник политотдела. – Но мы не только верили в неё, но и отдавали все наши силы для её приближения. Своим героическим трудом здесь, в глубоком тылу, мы помогали нашим доблестным воинам ковать Победу! Люди Чукотского края, спасибо вам за ваш труд, за вашу веру, за ваш патриотизм! Ура! – Все громко закричали «Ура!» Вверх полетели шапки.

      Неожиданно перед людьми появился человек с бубном. «Белый шаман», – зашептали чукчи.

      Многие жители посёлка впервые слышали бубен, впервые увидели живого шамана. Его чуть побледневшее лицо стало отрешённым, глаза смотрели не столько вдаль, сколько внутрь себя – туда, где живут душа и рассудок. Бубен его не просто гремел, он повторял стук сердца, он куда-то спешил с доброй, очень доброй вестью, он по-детски смеялся, он грустил, он обрушивался громом возмездия.

      Начальник райисполкома хотел прогнать шамана, но его остановил партийный руководитель.

      А бубен звучал, и в нём продолжались удары сердца и парадного шага тех солдат, кто дошёл до Победы, и тех, кто пал… Встали павшие, выстроились и пошли, пошли, чеканя шаг, уходя всё дальше и дальше… в бессмертие.

      Выступление шамана оставило в сердце Ани незабываемое впечатление на всю жизнь.

      В конце мая на совещание в Певек на трёх оленьих упряжках приехал её дядя Рентыргин – председатель колхоза «Пионер».

      – А где тут моя Нутэтэгрынэ? – громко сказал он, входя в интернат, предварительно стряхнув с себя тиуйчгыном весенний снег.

      Услышав родной голос, Аня громко завизжала, как делали это её русские подруги, когда они чему-то очень радовались, и выскочила из комнаты, где они с ребятами делали уроки.

      – Да ты совсем стала Каётиркичервыной (маленьким ходячим солнышком)! – посмотрев на неё, сказал Рентыргин. – По дому-то не соскучилась? Мать тебя всё время вспоминает, да и отец стал чаще смотреть в сторону Певека. Поедешь со мной домой?

      – Если меня из школы отпустят. У нас занятия заканчиваются только через неделю.

      – Вот я как раз через неделю и поеду домой. Значит, договорились? – Он погладил её по голове. – Какая ты стала красивая, хоть за лучшего оленевода или морзверобоя тебя замуж отдавай.

      – Э нет, дядя! Я буду дальше учиться, как ты когда-то сказал моим родителям.

      – Откуда знаешь?

      – Папа говорил и мама. Они тебя очень уважают и любят.

      – Ладно, ладно меня нахваливать. Ты лучше скажи, где-то тут есть мальчик Тарас со смешной фамилией.

      – Это наверно Шевченко?

      – Да! Ты его знаешь? Он – сын начальника метеостанции на Мысе Биллингса.

      – Конечно, знаю.