Лесная тетрадка. Ольга Евгеньевна Шорина

обезьянка в своих клетчатых брючках! И я очень за неё переживала, вдруг сорвётся? Что я тогда её матери скажу?

      Но всё обошлось.

      Поликлиника здесь убогая, деревянная. Мимо нас остановилась «Газель», откуда деловито спросили:

      – А где здесь аптека?

      – Вон, где поликлиника! – деловито махнула Янка рукой.

      Это просто она так решила.

      Московская платформа Мамонтовская лежит прямо на земле, ни по каким лесенкам подниматься не нужно. Под расписанием свернулся в клубочек белый некрасивый кот.

      – У него кончик хвоста – серый? – спросила нас какая-то бабка.

      – Да,– подтвердила Яна.

      – Так это же кот соседа! – заголосила она. – Всё время сбегает! А Димка так любит этого кота! А я не могу его домой к нему отнести, мне в Перловку надо!!!

      На рынок за сосисками, что ли?

      Янке всё казалось, что кругом одни маньяки, которые только и жаждут изрубить её в куски.

      – Вон смотри, там, в тамбуре, маньяк яйца чешет и смотрит на нас!!! Давай перейдём в другой вагон.

      Между Тарасовской и Строителем мы некоторое время ехали окно в окно с поездом дальнего следования; стекло не прошенного соседа покрыто толстым-толстым слоем сухой грязи. Я показала эту «красу» Янке, и она рассмеялась.

      – А это всё потому, – сказала я, – что кое-кто не платит за железнодорожные билеты!

      В Мытищах кто-то прошёлся по её клоунским тёмно-красным штанишкам в мельчайшую клеточку.

      – А что? Нормальные брюки! – удивилась она.

      В похожих была та девушка из магазина «Электра плюс».

      Яна очень переживала, что мать вернётся рано и заметит её отсутствие.

      – А ты скажи, что была со мною в рейде по озеленению…

      – Да ты что, совсем уже что ли?!

      А я жаждала снова куда-то поехать.

      – Ведь нам же всё некогда! Вот мне сегодня надо было писать реферат по истории, тема – «Личность Ивана Грозного». И скоро уже будет холодно!

      Мы ещё долго простояли у торца её дома. Встретили Малышеву, с которой вместе учились, с огромным уже животом. Янка поздоровалась с ней, а я не стала. И она со мной тоже.

      Какая же Малышева теперь страшная! И дело не в беременности! Неухоженные волосы, нездоровый цвет лица. А какая она была в начальной школе! Щёчки как у снегирька, прозрачные голубые глаза, длинные тёмно-русые волосы. Как я ей завидовала, меня всегда стригли, как барана!

      А ещё на ней куртка от спортивного костюма. Серая, с широкими разноцветными полосами на плечах. Такие все носили в 1992 году, в разных вариациях. У меня тоже такой был, тёмно-синий, а полосы – зелёная, красная и белая.

      21 октября 1998, среда

      Сегодня после тёплых дней небо потемнело и потекло, и я отправилась на работу.

      К дверям всех кабинетов оказались аккуратно приклеены белые порядковые номерки с чёрными цифрами. Не успела я умилиться: «И нас не забыли, значит, не такие уж здесь все и плохие!» – как ко мне, как всегда, свысока, обратился Любимов:

      – Девочка, вы здесь больше не сидите. Вот мебель Галины Георгиевны.

      Любовь Кантемирова, новая законная хозяйка