Меньше пафоса, господа!. Любовь Плеханова

это время у меня из головы не шли две мысли: «Эх, сейчас бы снять этот шабаш, вот бы классный сюжет получился». И вторая: «А вдруг когда-нибудь мой муж в президенты баллотироваться станет, а эта запись, как я тут руками размахиваю, в интернет попадет и сорвет ему избирательную кампанию?»

      Не, справедливости ради нужно сказать, что пару раз за все это время меня «торкало» и тело начинало выделывать какие-то не свойственные ему па, но минут через 10 и это прошло. Еще через 10 минут мне тупо наскучило, и я стала просто ждать, когда прозвучит команда «лежать».

      Во время «двадцати минут тишины» я уснула. Мне снилось, что Иван Охлобыстин согласился на мое предложение сняться у нас в программе, а я все переживала, что эту программу веду не я, а другой журналист…

      Проснулась я с четким осознанием того, что я хочу петь! Да, я прислушалась к своему организму и поняла, что именно этого мне и не хватает.

      В перерыве перед парной йогой я позвонила мужу, чтобы он привез мне инструмент. Надо отдать ему должное, он даже не удивился моей прихоти: сами посудите, какая йога без гитары?

      Песни под гитару после интенсивных занятий на растяжку и расслабление, конечно, произвели нехилый эффект на предварительно растянутых и расслабленных. Я тоже была удовлетворена и почти счастлива.

      …Наверное, когда-нибудь мне станут подвластны и дыхание через макушку и прочие «оммы». Может быть… Лет через двадцать… Но пока что-то не дается.

      При чем здесь секс и рейки?

      Вот в чем в чем, а в сексе я великолепна – во всяком случае, голова у меня никогда не болит. Настроения нет – это да, бывает. Или лапы ноют – тоже случается. Или хвост отваливается. Но чтоб голова болела – никогда!

      …А тут вдруг заболела. На бардовском фестивале. В походных условиях, где из лекарств от головы – только пиво. И вот чую я, что мне совсем плохо. Сижу, охаю.

      – Любка, давай я тебе голову полечу, – сказал Ромка.

      Я оквадратила глаза. Ромка в тот момент занимался версткой, дизайном, полиграфией и рулил небольшой типографией. Нет, он вообще-то клевый сам по себе. Но по части лечения рук-голов-ног и хвостов у нас есть специально обученный Сашка-Доктор, а в этот раз его на фесте не было.

      – Коньяк, что ли, в заначке? – спрашиваю. – Не хочу, мне с него еще хуже будет.

      – А я тебя рэйками полечу.

      – Чем? Рейками?! Это типа оконных штапиков, что ли?

      – Пошли, – говорит, – в палатку. Я уже третьего уровня мастерства достиг.

      Я незаметно оглянулась в поисках Ромкиной жены – в какую сторону леса кричать, если что…

      Уложил меня Ромка в палатку, чтобы больную голову солнышком не напекло, руки меж собой потер, че-то там под нос себе пошептал и положил одну руку мне на лоб, другую куда-то еще. Но тоже на голове. Сидим. В смысле он сидит, я лежу. Проходит минут 10. «Ни хрена себе, – думаю, – лечение». А у самой глаза, хоть и закрыты, но все равно квадратные. Приоткрыла один, спрашиваю шепотом:

      – Ром, а долго еще так лежать?

      – Минут