Демонология Сангомара. Удав и гадюка. Д.Дж. Штольц

остановились в центре Мастерового района, на улочке с удивительным названием “Дождливая”. На пятиэтажном постоялом дворе, достаточно аккуратном и чистом, выкрашенном в желтые и коричневые цвета, с харчевней на первом ярусе, Юлиан снял две комнатушки. Снял на самом верху, как любил – под чердаком, уповая на то, что качество укрытой красной черепицей таверны не соответствует названию улочки. Заплатил с десяток звонких монет за комнату, самую обычную, которую в Ноэле можно было снять за вдвое меньшую сумму. Затем вспомнил, что почти за тоже самое в Аль’Маринне отдал всего шесть серебряных.

      – Ну и цены у них здесь, – подняв удивленно брови, проговорил Юлиан. Скрягой он не был, но цены всегда подмечал, ибо память о нищем прошлом следовала за ним по пятам.

      – Элегиар не зря золотым называют, не для бедняков, – саркастически ответил Вицеллий и обратился к Фийе. – Ты, почисть мой выходной костюм к утру.

      – Вицеллий, пора бы вам на рынке приобрести слугу.

      Граф нахмурился и покачал головой женщине, когда та уже пошла принять из рук Вицеллия его вещевой мешок.

      – Я не вижу в этом смысла.

      – Я тоже не вижу смысла в том, что вы эксплуатируете мою айорку.

      – Она рождена для этого, Юлиан, – как ни в чем не бывало пожал плечами Вицеллий. – Все мы рождены для какой-нибудь роли.

      – Я все сказал! Встретимся завтра утром.

      Раздалось легкое, но выразительное покашливание. Граф развернулся и увидел сложившего в негодующей позе руки мужчину, который стоял и ждал, пока ему уступят дорогу в его комнату. Беседа проходила посередине коридора, и Юлиан, решив не выносить исподнее на обсуждение, взял Фийю за рукав и завел в комнату. Хлопнула дверь. На это Вицеллий лишь поднял брови, недовольно причмокнул и, смерив оценивающим взглядом по-простому одетого незнакомца, вероятно, какого-то ремесленника, пропал в каморке.

      ***

      – Тео Юлиан, вы какой костюм наденете? – чуть позже спросила Фийя, расчесывая короткие волосы графа и продевая в них украшения.

      – Темный. Здесь, как я понимаю, люди тяготеют к черному.

      – Темные люди… – попыталась пошутить Фийя, но Юлиан не ответил.

      Граф разложил разменянные у трактирщика монеты по небольшим кошелям, которые спрятал на своем теле – в крупных городах процветало воровство.

      Вечерело. Отдохнув, воодушевленная Фийя привела себя в порядок и надела любимое мышиное платье с серебряной брошью в виде цветка олеандра. Ее, как и сережки с колечками, подарил Юлиан, так что айорка решила прогуляться во всей красе, со всем подаренным сразу. Напоминающая еще туманное зимнее утро, с красотой темных волос, подчеркнутых холодным сиянием серебра, она нежно обвила шею графа и поцеловала.

      – Пойдем осмотримся, – вынырнул из мыслей про загадочный мешок Юлиан. – До ночи еще далеко.

      – Как скажете, тео Юлиан, – засияла Фийя. – А мы на рынок пойдем?

      – Можем и туда заглянуть, но застанем лишь полупустые прилавки, – мягко улыбнулся граф, пряча под накидку еще один кошель. – Ты не забыла, как