Телефонный звонок с небес. Митч Элбом

не желая вникать в суть и делая самые простые выводы, не требующие особого умственного напряжения. Журналисты заимствовали друг у друга целые куски статей… пока не переварили его историю и не ухватились за новую сенсацию. С тех пор Салли возненавидел газеты и перестал их покупать.

      – Эта работа позволила бы тебе остаться здесь, – сказал Марк.

      Салли подошел к раковине, взял стаканчик, промыл. Убрался бы Марк поскорее. Тогда он плеснет в стаканчик того, чего захочет.

      – Оставь мне его телефон. Я сам позвоню ему, – сказал Салли, зная, что врет.

* * *

      Тесс восседала по-турецки на мягких красных подушках и сквозь стекла эркера смотрела на большую лужайку перед домом. Лужайка безобразно заросла: Тесс уже несколько недель не притрагивалась к косилке. В этом доме она выросла и прожила всю жизнь. И место, где она сейчас сидела, было ее самым любимым: в детстве она обожала греться здесь на утреннем солнце. Ее мать, Рут Рафферти, занимавшаяся обслуживанием банкетов, сидела рядом, уткнувшись в какую-нибудь деловую бумагу.

      – Мне скучно, – ныла маленькая Тесс.

      – Дорогая, пойди погуляй, – привычно отвечала мать.

      – Там нечего делать.

      – Просто гуляй, смотри по сторонам.

      – Хочу сестренку.

      – Увы, здесь я тебе ничем помочь не могу.

      – Смогла бы, если бы вышла замуж.

      – Я уже была замужем.

      – Тогда бы мне было с кем играть.

      – Почитай что-нибудь.

      – Я уже все книжки прочитала.

      – Прочти их заново.

      Эта словесная дуэль двух женщин разного возраста продолжалась, с незначительными изменениями, на протяжении всего детства, отрочества и юности Тесс. Продолжалась и потом… вплоть до последних лет жизни Рут, когда болезнь Альцгеймера и старческое слабоумие лишили мать способности логически мыслить, а потом вообще отбили желание говорить.

      И вот теперь Тесс, сидевшая возле старого эркера, и ее покойная мать неожиданно возобновили свои диалоги! Час назад в доме опять раздался необъяснимый телефонный звонок.

      – Тесс, это я.

      – Боже мой, мама. Как все это происходит?

      – Здесь нет боли…

      – Ты ведь так сильно страдала.

      – Дорогая, выслушай меня.

      – Мама, я тебя слушаю. Внимательно слушаю.

      – Боль, через которую ты проходишь… это способ освобождения от боли. Ты гораздо легче… чем думаешь…

      Эти слова принесли Тесс благословенное успокоение. «Ты гораздо легче, чем думаешь». Может, мать имела в виду душу? Может, жизнь и в самом деле – один из двух способов существования души? И поэтому Рут, в земной жизни всегда пристально следящая за дочерью, и после смерти нашла способ с нею связаться?

      Тесс смотрела на фотографию, которую держала в руках. Это был последний их совместный снимок, сделанный на праздновании восьмидесятитрехлетия матери. На фото было ясно видно, какую страшную дань взимала болезнь с Рут Рафферти. Ввалившиеся щеки, отсутствующий взгляд, высохшее тело, на котором ее любимый свитер цвета карамели висел как на вешалке.

      – Мам, ну как такое возможно? У тебя ведь там нет телефона.

      – Нет…

      –