Салехандр. Анастасия Дмитриевна Малак

с Эммой плохо. И я не позволю вам обижать её, – не реагировал на Эмму Макс, делая замечания её отцу. – Знайте же, что есть, кому за неё вступиться!

      Отец Эммы подошёл к нему ближе.

      – Заступаешься за неё, – задумался мужчина. – Уважаю. Кто ты, парень? – вроде бы остыл папаша.

      – Моё имя Макс Маккиберлан.

      – Маккиберлан? – сузил он глаза и вдруг улыбнулся. –  Ты сын Джорджа?

      Макса удивила резкая перемена его настроения.

      – Да, вы его знаете? – спросил он.

      – Вот это да! – отчим Эммы явно был очень растерян. – Учились мы раньше вместе. И друзьями были. Я, Джордж, Лили и Браун. Пути наши разомкнулись ещё восемнадцать лет назад. Джордж женился на Лили, и они переехали. До сих пор вместе?

      – Да, Лили моя мама. Я очень удивлён, что наши родители знакомы, Эмма, – сказал он девушке. – Отец мне мало рассказывал про свою молодость.

      – Меня зовут Джон, – представился мужчина и протянул Максу руку. Парень пожал её. – Раз уж так получилось, то, быть может, ты согласишься остаться у нас на чай? Расскажешь мне, как там мой старый товарищ. И… извините, ребята, что я так накинулся на вас. День, знаете ли, тяжёлый. С того дня, как я потерял жену, я взял на себя обязательство воспитывать Эмму. И я присматриваю за ней, – словно оправдывался перед Максом мужчина.

      – Спасибо, – кивнул Макс. – И вы меня извините за дерзость. Ведь намерения у меня самые серьёзные.

      – Боже мой, я пойду налью чай, – внезапно сказала Эмма и ушла на кухню.

      Не захотев остаться наедине с отчимом Эммы, Макс последовал на кухню. Он видел, что девушка была просто в бешенстве. И не понимал её расположение духа.

      – Я помогу тебе, – сказал Макс.

      Кухня в их доме была просторная, обои на стенах были довольно старые, а кое-где и немного порванные. Вообще дому был нужен косметический ремонт. Но Макс не чувствовал здесь тепла. Уют, видимо, никому не был нужен.

      – Прости. В твоём доме всегда красиво и уютно. Ты, наверно, не привык к такой обстановке, – тихо проговорила она, достав кружки из шкафчика.

      – Я понимаю, почему тебе не хочется наводить здесь уют.

      – Впервые слышу от него подобные речи, – сказала она. – Я даже не думала, что он так умеет говорить.

      – Он такой плохой?

      – Сейчас я подумала, что глубоко в душе, очень глубоко, он остался прежним человеком. Тем, кто любил мою маму, сестру и меня. Может быть.

      Эмма подошла к шкафчику, над которым была раковина, и, вытащив оттуда тарелку, поставила её на стол. Когда девушка полезла вниз в ящик за печеньем, то внезапно села на корточки и закрыла голову руками. Макс понял, что она плачет. Тогда он поднял её на ноги и заставил посмотреть ему в глаза.

      – Ты что, хочешь, чтобы я ушёл? – прямо спросил он.

      – Нет, – Эмма всё же посмотрела ему в глаза. – Я просто не понимаю…

      – Чего?

      – Как ты сумел за несколько минут привести его в доброе расположение духа? Это могли сделать только мама и Алисия.

      – Алисия?

      – Я