Дерни смерть за саван. Александр Руж

они у него лежали в котомке, – рассуждал Максимов, вернувшись домой с полным ранцем снеди. – Он знал, по каким дням зеленщик наведывается к Кончите, устроил засаду, забрал у него тележку… далее известно.

      Анита отложила сочинение Руссо и помассировала затекшие предплечья.

      – Похоже, наши недруги усталости не знают. Не получилось взять нас приступом, и они сменили тактику. Что-то будет дальше?

      – Как знать… Но уже смеркается, пойду еще разок осмотрю редуты.

      Отлежавшись, Кончита почувствовала себя гораздо лучше, самостоятельно дошла до гостиной, где Вероника накрыла для всех легкий ужин. Анита выдохнула с облегчением, видя, что смерть, лишь едва задев сестру черным опахалом, убралась прочь. Максимов трапезничал позже остальных, так как задержался – собственноручно запер дверь и окна. Но несмотря на все меры предосторожности, он до утра спал очень беспокойно, то и дело вставал, обходил с револьвером в руке комнаты и прислушивался к звукам, доносившимся извне.

      Зато Анита спала как дитя – раскинулась на кровати, разметала в стороны руки и сладко посапывала. Набиралась сил перед новыми приключениями.

      Зная ее деятельный характер, Максимов полагал, что наутро, прямо с рассвета, она отправится по намеченному маршруту – судачить с соседями и продолжать свои изыскания. Ошибся. В эту ночь обитателей «дома на куличках» никто не побеспокоил, и после нескольких бессонных суток Анита позволила себе проваляться в постели до полудня. Не заговорила она о важном и днем. Вместо этого предложила Кончите поиграть на лужайке за домом в battledore. Кончита отнекивалась, ссылалась на недомогание после вчерашней порции яда, но Анита предположила, что она либо ленится, либо боится выходить на улицу, а скорее всего, и то и другое. Кончита тяжко вздыхала, но в конце концов Анита ее уговорила, напомнив, как в детские годы они славно развлекались вместе на свежем воздухе.

      Взяли ракетки, волан, сделанный из корковой пробки и гусиных перьев, и игра началась. Анита делала все, чтобы расшевелить квелую сестру. Волан метался над землей, как птица с подбитым крылом, – то взлетал к небу, то падал и тут же вновь подскакивал. Кончита мало-помалу повеселела, раскраснелась, забыла о своем нездоровье и от души махала ракеткой, а Анита увлеклась настолько, что выбежала за пределы лужайки и шажок за шажком поднималась на травянистый пригорок. Оттуда было удобнее лупить ракеткой сплеча, в то время как Кончите приходилось отбивать волан снизу вверх, да еще и задирать голову, щурясь от слепящего солнца.

      – Эй! – крикнула она. – Сойди сюда, так нечестно!

      Анита как будто опомнилась, но волан уже летел ей в лицо, и она сделала непроизвольное движение ракеткой – точно от мухи отмахнулась. Пробковый снаряд описал дугу и впечатался в мольберт сутулого живописца, стоящего на гребне холма.

      Живописец недовольно сморщился, взял волан и размахнулся, чтобы зашвырнуть его обратно, но Анита уже бежала к нему, рассыпаясь в извинениях.