Точка возврата. Мария Александровна Ильина

ругань. Незнакомые голоса зашипели:

      – Точно никого?

      – Я сам видел: все ушли.

      «Это он здорово заметил! Я дошел с соседской бабкой Нюрой до входа в метро, потом отстал, затерялся в толпе. Ха-ха! Старуха не мать, бегать не будет».

      – Которая дверь, говоришь? Эта? – Где-то скрипнуло, щелкнуло.

      До Лёвки начало доходить: «Что-то не так! Неужели воры? И комнату выбрали самую богатую, макаровскую. Шмоток у них навалом, ткани в отрезах, чесучовые костюмы, крепдешиновые платья и даже тюль на окнах».

      Мысли кружились быстро и бестолково. Сердце прыгало, как резиновый мячик. Вот он, момент для подвига!

      …Но чего-то не хватало. Был бы зритель, Лёвка вошел бы в свой особый раж, бросился на грабителей, а там хоть не рассветай. Запала не было, в голову лезли скучные мысли: «Стоит сунуться – пришлепнут, как цыпленка, терять им нечего. Даже убежать не сможешь, на стреме наверняка стоит третий!» Занавеска вздрогнула от судорожного вздоха, Лёвка отшатнулся, прижался к холодной, засиженной тараканами стене. «Да, затаиться! Но если чего, так просто не дамся!» Скользкие пальцы с трудом открыли перочинный нож. Время словно застыло в мертвой, угрожающей тишине. Снова послышались шаги, шуршание, голоса: «Да скорей же! Не жмись к стенке, дурак, а то тебя к ней поставят!»

      Скрипнула входная дверь. Через минуту Лёвка на цыпочках вышел из укрытия. Макаровская комната была открыта; он заглянул внутрь. Ну и тарарам! Всё перевернуто, выкинуто, шкафы открыты. Он не заметил, как оказался у стола. Тряпки, газеты, бумажки… Поверх этой кучи – огромные женские панталоны с кружевами. Лёвка усмехнулся, потянул за край. Лежащий под ними стакан скатился на пол, звякнула ложка. Он наклонился, поднял. Та самая, серебряная, что тетка Наташа клала в чай «для лечения». Ему стало весело, что бандиты не заметили ее на видном месте, а он нашел.

      Тут из рупора гаркнуло: «Граждане, опасность воздушного нападения миновала!»

      Лёвка вздрогнул и выбежал из разоренной комнаты; ложка сама собой оказалась в кармане. Вскочил в валенки, схватил пальто, шапку и – скорей вниз по лестнице, одеваясь на ходу.

      Наступали быстрые ноябрьские сумерки; по небу плыли темные киты аэростатов. Пустой двор холоден до жути. Переминаясь с ноги на ногу, он думал, куда бы пойти. Вспомнив про ложку, нащупал ее в кармане брюк: «Неужели украл? А если отец узнает?!» Он захотел было вернуть, но… тут же остановился. «Нет, застукают! Тогда точно решат, что вор!.. Ну и влип! Нужно спрятать, а остальное потом!» Лёвка высмотрел место – щель в изъеденной осколками стене. «В конце концов, я ее всего лишь нашел». Перед тем как завернуть находку в грязный носовой платок, рассмотрел красивые листочки на черенке и написанные завитушками буквы «С» и «Т».

      Глава 3

      Муха в паутине

      Старик скрипуче усмехнулся, ткнул сучковатым скрюченным пальцем в Ладины картины.

      – Ты, значит, любительница пауков и тараканов? Ну, рассказывай, как в нашу семью попала!

      Лада