Человек в безлюдной арке. Валерий Шарапов

по опилкам, он подошел к пролому.

      Рассвет понемногу окрасил небо, крыши городских построек, листву деревьев. Первый свет проник сквозь дыры и в заброшенный дом.

      Присев на корточки, Мишка заметил внизу мечущуюся фигуру. То ли мальчуган, то ли щуплый дедок – понять было сложно.

      – Эй, слышь! – негромко позвал Мишка.

      Незнакомец шарахнулся в сторону, словно ему в голову угодил кулак, и испуганно замычал:

      – Ы-и-и!..

      – Да не бойся ты! Лезь сюда!

      Времени на раздумье не было, и незнакомец протянул руку.

      Он оказался на удивление легким, Мишке даже не пришлось сильно напрягаться.

      – Прячься! – подтолкнул он незнакомца в угол.

      Оба распластались на опилках и затихли…

      Вскоре послышались шаги и шорохи – внизу по комнатам кто-то ходил. Несколько раз вспыхивали спички, доносились приглушенные голоса.

      Потом неизвестные приблизились к пролому, опять посветили спичками, пошептались. После нескольких секунд возни над проломом медленно поднялась чья-то голова.

      Наблюдая за ней одним глазом, Протасов перестал дышать.

      Из-за недостатка освещения лица разглядеть он не сумел. Догадался лишь, что голова лысая и принадлежит немолодому мужику. Лет тридцати пяти – сорока.

      Поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, мужик осмотрел пространство под крышей и хриплым голосом произнес:

      – Опускай. Нет его тут…

* * *

      – Ну что, Миха, еще поцыбарим?

      – Давай. Последний «бычок» вечером скурил. А ночью без толку искать – все под дождем промокло.

      – Верняк…

      Пацаны закурили по второй папиросе.

      – А ты давно тут кантуешься? – спросил только что спасенный паренек.

      – Первую ночь.

      – Тут же говном воняет.

      – Знаю. Самому противно. Не по вокзалам же шляться!

      Знакомец согласился:

      – Не, на бане[1] кантоваться не резон. Там сейчас мусоров с патрулями больше, чем блох у дворняги…

      Настоящего имени нового знакомца Мишка не знал. Амбал – так он представился, когда миновала опасность. Росту он был маленького, весил килограммов сорок, вот кто-то из воровского мира и пошутил, дав ему такую кличку. На вопросы, от кого убегал и почему, он деловито объяснил: «С пайзой[2], что чердак оглядывал, – анархист[3] Васька Швед. Он разок штопор[4] затевал на Ордынке, а я там же ходил на особняк[5]. Короче, случился шухер – мой фраерок запел[6] и поломал Шведу дело. За это Швед пообещал мне протаранить чичи[7]».

      Протасов никогда не общался с шантрапой, однако кое-что из воровского жаргона знал и с горем пополам ухватил смысл рассказа. Правда, не вник в последнюю фразу про «чичи».

      – …Я вообще в людные местечки – ни ногой, – заверил Мишка. – Вот солнце чуток прогреет – пойду другой угол искать. Может, сарай какой разыщу или голубятню.

      – Верняк,

1

 Бан – вокзал, пристань.

2

 Пайза – лысина.

3

 Анархист – бывший вор в законе, изгнанный из организованного сообщества за несоблюдение воровских норм.

4

 Штопор – налет, вооруженный грабеж.

5

 Ходить на особняк – воровать в одиночку.

6

 Фраерок запел – крик потерпевшего о помощи.

7

 Протаранить чичи – выколоть глаза.