Человек в безлюдной арке. Валерий Шарапов

Мишка встал с кресла, потер ладонью затекшую шею.

      – Из дома ушел? – удивленно переспросил приятель. – Чего это вдруг?

      – Отца вчера арестовали. Потом обыск был до поздней ночи. Ну и с сестрой поцапался.

      – Это за что же отца-то?

      – Почем я знаю. – Мишка пожал плечами и вынул из папиросной коробки очередной окурок.

      Забыв про осторожность, Генка воскликнул:

      – Выходит, ты продрых здесь всю ночь и ничего не знаешь?!

      – А что я должен знать?

      – Война, Миха! Война началась в четыре утра!

      – Какая война? С кем?

      – С немцами! С фашистской Германией!

      Новость не обрадовала, однако после вчерашних событий удивить Мишку было сложно. Досмолив окурок, он затушил огонек плевком и сказал:

      – Нам-то что до этой войны?..

      Генка повертел у виска пальцем:

      – Ты ничего не забыл? Нам обоим по восемнадцать стукнуло! Мне в апреле, тебе сегодня…

      С самого утра 22 июня 1941 года, невзирая на выходной день, все военные комиссариаты страны работали в авральном режиме. Одни сотрудники разбирались с нескончаемым потоком добровольцев, другие копались в документах и отбирали личные дела тех, кого комиссариаты должны были поставить под ружье в первую очередь. Третьи заполняли повестки и отправляли их по адресам.

      Среди пришедших добровольцев мелькали и совсем юные пацаны явно непризывного возраста. Некоторые из них подправляли цифры в документах, некоторые надеялись убедить военкома, а кто-то намеревался использовать общую неразбериху. Этих героических мальчишек объединяло огромное желание попасть на фронт и вместе со старшим поколением дать отпор проклятым фашистам.

      Мишка с Генкой принадлежали к другой породе. Оба росли в правильных советских семьях, но родители в их воспитании где-то просчитались, что-то упустили. Ребят не интересовали достижения страны, они не посещали кружков, в школе учились спустя рукава, да и дружили с такими же «отрезанными ломтями». Все их интересы сводились к одному: где раздобыть мелочи, чтобы купить папирос и винишко.

      Генкин вопрос застал врасплох. Младший Протасов вспомнил о недавнем совершеннолетии, на минуту задумался и вдруг явно представил, как почтальон приносит домой под роспись грозную повестку с требованием немедленно явиться в военкомат. Эта сцена окончательно отогнала сон. Тряхнув головой, он твердо изрек:

      – Я на войну не пойду. Больно надо!

      – Так и мне неохота в окопы! – поддержал Генка.

      – Что будем делать? Может, тут перекантуемся?

      – Ага, перекантуемся! А если заваруха на полгода затянется? Зимой тут холодновато. И насчет жратвы надо где-то промышлять…

      Приятели просидели на чердаке долгих два часа, после чего спустились во двор и расстались. Генке надо было появиться дома, а Мишка отправился в ближайшие магазины запасаться провизией, папиросами, свечками и прочими необходимыми вещами.

      Ближе к вечеру они сговорились снова встретиться на