Дед (роман нашего времени). Эдуард Лимонов

у кнопки вопросительно обернулся к Деду.

      – Жми! – сказал Дед.

      Они сделали только шагов пять. К ним уже бежали со всех сторон милиционеры и опера. Во главе милиционеров приблизился капитан. Деда схватили за руки, обступили.

      – В чём дело, капитан? Что случилось?

      – Пройдёмте с нами.

      – Значит задерживаете. А по какому поводу, позвольте узнать?

      – С вами хотят провести профилактическую беседу.

      – Слушайте, я еду на митинг на площадь. Там меня ждут граждане, которых я туда созвал. Давайте вы проведёте свою беседу со мной после митинга.

      – У меня есть приказ задержать вас и доставить.

      – Что же, ввиду очевидного вашего численного превосходства и по причине того, что вы обладаете иммунитетом государства, вынужден подчиниться. Мои товарищи вам нужны?

      – Нет, только вы.

      – Я поеду с вами, я старший группы, – шепчет Кирилл.

      – Пацаны, вы можете идти. Сообщите, что нас взяли!

      Охранники медлят.

      – Идите, хватит двух задержанных.

      Неохотно Ананас и Панк уходят из снежного двора. Так следует поступить, пусть и очень хочется поступить иначе. Пассивная роль нас изнуряет, но мы ведь ввязались в мирное неповиновение.

      – Куда садиться, капитан, где ваш автомобиль?

      – Сейчас.

      Капитан, видимо, не ожидал спокойного исхода дела, может, даже верил, что политические преступники вообще не выйдут, а если выйдут – попытаются убежать. Убежать нереально, их несколько десятков во дворе. Только одних милиционеров семеро. На рукаве капитана нашивка 2-го оперативного полка милиции.

      Во двор вкатывает белый старый автобус. Дед и Кирилл за ним входят в автобус. Милиционеры особого полка рассаживаются вокруг задержанных. Впечатление такое, что они облегчённо вздыхают.

      На самом деле Дед тоже облегчённо вздохнул бы. Задержание свершилось! Самая, может быть, нервная из милицейских церемоний.

2

      В автобусе он было вернулся к теме Фифи, пытался понять, почему с таким энтузиазмом грызёт тело этой похотливой женщины-подростка. Уже полтора года он пытался разгадать секрет своей поздней страсти. Его философский афоризм, «совокупление есть преодоление космического одиночества человека, точнее биоробота, каковым является человек», – однако, не помог ему ещё понять, почему эта именно еврейка так его захватила. Он было мысленно провёл взглядом по всем её интимным частям, но капитан стал приставать к нему с вопросами.

      – Вы не думайте что мы, милиционеры, не понимаем, что происходит. Я слежу за тем, что вы делаете, и во многом я с вами согласен, – забубнил из темноты капитан. Они быстро ехали в центр города, и яркие витрины магазинов Ленинского проспекта просвечивали сквозь шторы.

      – Я достаточно общаюсь последние десять лет с милицией, чтобы понять, что вы – часть народа, – ответил он.

      – А как бы вы поступили с нами, приди вы к власти? – не отставал капитан.

      Дед подумал, что капитану, возможно, не безопасно