Веселые приключения мальчишек. Дмитрий Андреевич Соловьев

воском листвы, тихая прозрачная вода мягко шелестела, разрезаемая носом моей лодки. Необычно высокая трава покрывала почти плоскую долину. Даже отсюда были видны целые россыпи голубики, а пение птиц и зудящий звук крупных слепней придавали открывшемуся виду яркость и остроту восприятия. Лишь несколько чахлых деревьев с наполовину засохшими ветками портили картину.

      Этот берег был настолько приветлив и непохож на заросший соснами крутой противоположный, что мне захотелось пристать к нему, поесть ягод, поваляться на траве, позагорать и искупаться.

      А почему бы и нет, – размышлял я, медленно подгребая к берегу. Насчет позагорать, это было лишнее, так как последние два часа я этим только и занимался, а моя одежда, аккуратно сложенная, лежала у меня за спиной на скамейке.

      Прихлопнув севшего на плечо слепня, я встал в лодке и, щурясь от яркого солнца, огляделся. Налетевший ветерок приятно холодил разгоряченное тело и шумел в зарослях прибрежного камыша. Вода весело играла бликами, словно тысячи маленьких зеркал, и звала к себе, обещая бодрящую свежесть.

      К моему удивлению, хотя до берега оставалось довольно далеко, лодка почти касалась ровного песчаного дна, весла стали зарываться в ил, и, решив не мучиться, я спрыгнул в воду.

      Замечательная прохлада охватила до щиколоток мои ноги, я попытался сделать шаг и провалился.

      Это было ужасное ощущение, дно подо мной словно разверзлось, и я мгновенно погрузился по пояс в предательскую трясину.

      Только теперь я понял, как обманулся, приняв желтое илистое дно за песок.

      Падая, я ухватился за весло, и оно, выскочив из уключины, под моей тяжестью погрузилось под воду. Я, в отчаянии рванулся, чтобы удержать лодку, и погрузился еще глубже. Страх сковал все мои движения, над водой оставались только моя голова и плечи. Я не шевелился.

      Постепенно муть, поднятая моей борьбой, улеглась, и я увидел, что весло, на которое я опирался, скрылось под илом.

      Шло время, а я не осмеливался глубоко вздохнуть. Все так же весело светило солнце, и кружевные белоснежные облачка медленно паслись по ярко голубому небу. Озорной ветерок ерошил мне волосы, над болотом щебетали птицы. Природа была как всегда безмятежна, и ей не было дела до насмерть перепуганного мальчишки.

      Находиться неподвижно в том положении, в котором я оказался, было мучительно. Спина, шея и руки у меня затекли от напряжения, а доходившая до груди трясина не давала нормально дышать, стискивая в своих объятиях тело.

      Положение мое было отчаянным. Никто не встревожится моим отсутствием, по крайней мере, до вечера, да и потом вряд ли кому придет в голову искать меня в этом месте. Только надежда на плавающую рядом лодку заставляла меня бороться. Глядя на нее, я испытывал танталовы муки. В обычной ситуации мне достаточно было сделать всего один шаг, чтобы оказаться в ней, сейчас же это расстояние превратилось в мили. Я не знал, сколько времени нахожусь в воде, ибо рука с часами скрылась под пленкой ила, и я не осмеливался поднять ее.

      Несмотря на неподвижность, я постепенно, с каждым вздохом погружался