Тихая жена. А. С. А. Харрисон

бизнес под контролем. Он один решает все вопросы, прибыль у него не ошеломительная, а это означает, что упускать ничего нельзя. Тодд бросает взгляд на часы, чтобы ассистентка знала, что он заметил ее опоздание.

      – А от Клиффа еще ничего нет? – интересуется он, дойдя до счетов.

      – Пока нет.

      – Покажи, когда придет. В прошлый раз он включил какие-то материалы, которые мы сами закупали. Что там это было?

      – Плитка для ванной.

      – Точно. Плитка. И раствор. Заставил меня платить за этот чертов раствор.

      Помимо этого Стефани провела порученное ей расследование на тему туалетов и подает ему брошюры.

      – Модель с «малым сливом» дешевле, чем с «двойным», но такие унитазы ненадежны, – говорит она.

      – В чем там загвоздка?

      – Не всегда смывают.

      – Должны же.

      – Ну, не каждый раз срабатывает.

      – Клифф раньше такие устанавливал.

      – Если квартиры будут сдаваться, – отвечает она, – рисковать нельзя. Следует рассмотреть модели с «двойным сливом».

      Тодд хмурится.

      – Сколько они стоят?

      – Все не так страшно. За пятьсот можно взять надежную модель.

      – Да это три штуки за одни сортиры! Можно в «Хоум Депо» по пятьдесят баксов набрать этих унитазов.

      – Можно, но вы же так не поступите.

      – Что еще? – спрашивает он.

      – Надо выбрать холодильники и плиты. Их могут не сразу поставить.

      – Найди цены. Если брать все у одного поставщика, возможно, сделают скидку.

      – А как узнать габариты?

      – В планах посмотри.

      – У меня нет планов. Вы унесли их домой.

      – Попроси у Кэрол из Вандербурга. Квартиры не идентичные.

      Стефани собирает бумаги и демонстрирует на выходе свой зад. Тодд на какое-то время делает паузу, прислушиваясь одним ухом к звукам деятельности, исходящим из ее кабинета. Он думает сразу обо всем на свете, оценивая положение в целом, словно перед ним бейсбольное поле, хоум-ран, стремительный бег между базами и мяч, который нельзя упускать из виду. Он уже научился получать удовольствие от того, что приходится постоянно быть начеку, что каждое, даже мелкое решение – это риск, он привык к постоянно повышенному напряжению, к давлению, связанному с тем, что в каждом своем текущем проекте он ставит на карту все. В некоторой мере все эти опасения обеспечивают Тодду устойчивость, ведь благодаря им он чувствует, что живет, движется вперед. Это волнение разбавлено предвкушением, интересом к тому, что дальше, как повернутся события. Именно это помогает ему проживать день за днем.

      А во время депрессии он утратил движущую силу. По сути, именно эта утрата и стала главной проблемой того времени. Это был этап без каких-либо модуляций и нюансов, все время – одно и то же, каждую минуту, каждый день. Чувство поражения или отсутствие смысла, которые ему приписывали другие, были не знакомы Тодду. Его просто как будто