Поезд дружбы. Александр Тамоников

поселке даже косо посмотреть на мою дочь не вправе. Ни один человек. Шлюхи Соколовой уже завтра здесь не будет. Утром поведешь Анюту в школу. Директор устроит построение, или как там у них это называется?.. Линейку! Так вот, поведешь дочь прямо к директору и будешь стоять рядом, пока Садовый не извинится перед ней. Публично, на глазах у всех. Я посмотрю на это со стороны. Ты же должна надеть на рукава себе и дочери повязки со знаком «Державы», стоять, гордо подняв голову. Ты поняла меня?

      – Но, Влас…

      Лютый рванул голову жены вверх. Она вскрикнула.

      – Ты поняла меня?

      – Да, отпусти!

      Лютый разжал хватку и заявил:

      – Я за свою дочь весь поселок замордую. А ты, женушка, если не перестанешь портить Анюту, пожалеешь об этом. Не зли меня, а то ведь убью. А сейчас прими душ и в постель! Мне баба нужна.

      – Я не смогу, Влас.

      – Сможешь.

      – Мне плохо, прошу, не сейчас.

      – Плохо тебе? Тогда пойди к Марийке и приведи ее сюда. Она не откажет.

      – В наш дом проститутку?

      – Я сказал, мне нужна баба. Если ты не можешь, значит, другая все сделает.

      – Тогда иди к другой! Хоть к Марийке, хоть к Надюхе.

      – Это мой дом. Здесь командовать буду я. Что стоишь? Ступай! Либо в душ, либо за шлюхой.

      – Хорошо. Я пойду в душ.

      – То-то! Обедать после будем.

      Женщина ушла из комнаты, Лютый прошел на кухню, достал из холодильника бутылку перцовки. Налил стакан, выпил. Прикурил сигарету.

      Тут он услышал шум за спиной и спросил, не оборачиваясь:

      – Ты уже все?

      – Здравствуй, сын! – раздалось в ответ.

      Лютый повернулся.

      – Батя? Будь здоров. Заходи, выпьем за встречу.

      Отец бандита Данила Петрович прошел к столу, присел на стул. Лютый достал второй стакан, тарелку с нарезанным салом и огурцами, хлеб.

      Сын хотел налить отцу, но тот закрыл стакан ладонью и сказал:

      – Я не пить с тобой пришел, Влас.

      – Ну, как хочешь. – Лютый опрокинул второй стакан, закурил и осведомился:

      – Зачем пожаловал, батя? Опять нравоучения читать?

      В коридор из ванной вышла жена.

      – Ой! Папа, извините.

      – В спальню ступай! – приказал Лютый.

      Женщина скрылась в комнате.

      Данила Петрович отставил стакан, посмотрел на сына и спросил:

      – Ты что творишь, Влас? Хозяева из твоей башки все мозги вышибли? Ты кем возомнил себя? Хозяином поселка?

      – Батя, ты слова-то подбирай.

      – А то что?

      – А то… провожу восвояси.

      – Ты забыл, кто этот дом построил?

      – Скоро заберешь его. Мне он будет без надобности.

      – Но покуда ты здесь, отвечай за свои дела.

      Лютый скривился.

      – Ну и чего ты пристал? Что творю? То же, что и дед, отец твой. Навожу новый порядок. Я, как ты, под москалями жить не буду. Хозяев у меня нет, я сам себе голова. Да и всему поселку. Или ты этого до сих пор не понял?

      – На тебя народ смотрит как на последнего бандита.

      Лютый повысил голос:

      – Народ, говоришь? А что такое народ? Вы все говорите о народе, а