Поезд дружбы. Александр Тамоников

появилась и супруга Лютого Дарья.

      – Здравствуй, Влас!

      Лютый не стал приветствовать жену, сразу спросил:

      – Ты в школе была?

      – По какому поводу?

      – Дочь обижают все кому не лень, а она спрашивает, по какому поводу! Ты разбиралась, почему Анюте двойку стерва Соколова влепила?

      – Анна сама виновата. Нечего крутиться.

      – Да?

      Лютый подошел к жене и замахнулся. Женщина сжалась, но муж остановился, бить, как обычно, не стал. Анна была рядом.

      – Запомни, дура, моя дочь в этом Гольно никогда ни в чем виновата не будет, что бы ни сделала! Поняла? – прошипел сотник.

      – Да, Влас!

      – С тобой я поговорю позже. Сейчас веди Анюту в дом, а я пройдусь в школу. Разберусь, что там за дела.

      – Влас, пожалуйста, не надо, – попросила Дарья.

      – В дом, сказал!

      Женщина взяла девочку и увела в дом.

      К сотнику подошел Дунич и спросил:

      – Проблемы, командир?

      – Представляешь, какая-то сучка, простая училка, доводит до слез Анютку. Пойду в школу, разберусь.

      – Мне с тобой?

      – Нет, сам справлюсь. Ты своим делом занимайся.

      Лютый прошел в школу. Там в это время шли уроки. Бандит направился в приемную, ногой открыл дверь в кабинет директора.

      Тот оказался на месте и спросил:

      – Господин Лютый, что значит ваше вторжение?

      Боевик подошел к креслу руководителя, достал из кармана свернутый дневник, раскрыл его на странице, где стояла двойка и было записано замечание, сунул его под нос директору.

      – Это что такое, господин Садовый?

      – Вы ведете себя недопустимо! Я…

      Лютый оборвал директора:

      – Я спросил тебя, что это такое?

      – Оценка за поведение и замечание.

      – Оценка, да? Какая-то русская шлюха смеет оценивать поведение дочери сотника «Державы»?

      – Но при чем здесь национальность? Зося Артемовна – прекрасный педагог.

      – Ты случаем не записался в антимайдановцы?

      – Нет, я полностью поддерживаю нынешнюю власть, но учебный процесс независим от политики.

      – Э, нет, Садовый, зависит, да еще как! Короче, завтра же в школе не должно быть этой Соколовой. Ей не место здесь, как, впрочем, и в поселке. О последнем побеспокоюсь я сам.

      – Но…

      И вновь Лютый не дал договорить директору:

      – Это еще не все! Завтра же ты лично извинишься перед дочерью. Перед всей школой.

      – Это уже слишком. Я не стану этого делать.

      Лютый выхватил из-за пояса брюк пистолет, приставил его ко лбу Садового.

      – А так? Ты хочешь, чтобы я прострелил тебе башку?

      – Уберите пистолет.

      – Предупреждаю, не уволишь Соколову, не извинишься, я вернусь и положу здесь тебя и эту русскую шлюху! Ты меня понял?

      – Понял, – проговорил директор.

      Лютый убрал пистолет.

      – Моя дочь должна быть отличницей. Ей в Англии учиться. Мне плевать, будут у нее знания или нет. Анна Лютая должна быть примерной отличницей. Иначе я разнесу вашу школу на куски. А ты подумай о