Мальчик и девочка из спичечной коробки. Эрих Кестнер

его. Отто прихрюкнул от удовольствия, поставил стакан на стол, набрал побольше воздуха и произнёс:

      – Ну, валяйте ваши вопросы.

      – Пока вы сторожили Маленького Человека, вы наговорили ему кучу всего. В том числе о некоем сеньоре Лопесе. Якобы это самый богатый в мире человек, который живёт в секретной крепости где-то между Сантьяго и Вальпараисо, коллекционирует картины и балерин, и его охраняет сотня стрелков. И что два года назад вы с Бернгардом украли для него цыганку в Лиссабоне и теперь она каждый день ему гадает на картах. А что вы ещё о нём знаете? Кто ему помогает? Он сам приказал украсть Маленького Человека? Где и когда это было? Или передал приказ через кого-то? Тогда через кого же?

      Отто пялился на бутылку, облизывался и молчал.

      – Услуга за услугу, – предложил комиссар. – Вы поможете мне, а я – вам.

      Он снова налил полстакана и снова придвинул его к Отто.

      На этот раз Отто не торопился. Он пил маленькими глоточками и то и дело встряхивался, как будто хотел лучше протолкнуть водку внутрь.

      – В жизни не слыхал такой небывальщины! – сказал он наконец. – Просто уши вянут это слушать.

      Все удивлённо смотрели на Отто.

      – Но он сам это говорил! – закричал Максик, отчаянно жестикулируя.

      – Глупости, – буркнул Отто. – Такой, как ты, соврёт – недорого возьмёт. Какую басню сочинил – просто диву даёшься!

      – Я не вру! – завопил Максик. – Это свинство!

      Профессор Йокус фон Покус нервно теребил свои элегантные усы.

      – Обычно я не драчлив, – сказал он. – Но сейчас у меня руки чешутся.

      И он медленно поднялся со стула.

      – Браво! – крикнул Шустрик. – Отчебучьте его хорошенько!

      Щёки у школьника стали ярко-красные.

      Тут полицейский комиссар с такой силой треснул кулаком по столу, что Максик сам собою подпрыгнул на месте.

      – Тишина! – рявкнул Штейнбайс.

      Он убрал бутылку в ящик стола и снова позвонил.

      – Последний вопрос, – бросил он Отто. – Если никакого Лопеса нет, то зачем ты, баранья башка, то есть башковитая лысина, то есть лысая башка, вообще украл мальчика?

      Отто сделал большие глаза.

      – Вы сами не знаете, что несёте, – сказал он. – Сперва говорите, что я тут ни при чём, а это всё Бернгард. И вдруг спрашиваете, зачем я это сделал. Чёрта с два, я только пособник, а пособничество – ужасно растяжимая штука. Спросите-ка лучше Бернгарда!

      В комнату вошёл охранник.

      – Увести его! – скомандовал Штейнбайс.

      Только Отто вышел из комнаты, как комиссар, пошатываясь, побрёл к дивану в углу кабинета, уселся на него и принялся стягивать сапоги.

      – Конечно, до вечера ещё далеко, – сказал он. – Но я не спал целые сутки. Спокойной ночи!

      И он плюхнулся на диван. Пружины под ним взвизгнули, как дюжина поросят перед кормёжкой. Но Штейнбайс этого уже не слышал – он спал.

      В тот же вечер произошли ещё два события, которые имеют самое непосредственное отношение к нашей истории. В Берлин