Охота на духов. Мишель Пейвер

тумана.

      Что-то щекотно коснулось его правой кисти.

      У основания своего большого пальца он увидел серую ночную бабочку, которая пила кровь, выступившую из крошечной ранки.

      – Торак… – послышался из лесной чащи чей-то молящий шепот.

      Ужас насквозь пронзил ему грудь, ледяными пальцами стиснул сердце. Нет, нет, это невозможно!

      Торак полез выше.

      Сквозь клочья тумана он разглядел возле валуна силуэт высокого мужчины.

      – Помоги… – прошелестело оттуда.

      Торак ринулся вперед.

      Но знакомый силуэт уже растаял во тьме.

      И возле валуна не осталось никаких следов; лишь слегка покачивалась низко склонившаяся ветка дерева. Но чуть дальше за валуном Торак обнаружил старое кострище. Дрова догореть не успели, но уже остыли и были покрыты слоем серой, влажной от тумана золы. Торак долго смотрел на кострище, имевшее форму звезды. Нет, быть этого не может! Только он сам и еще один-единственный человек на свете могли так выложить дрова в костре!

      – Оглянись, Торак.

      Он резко обернулся.

      В двух шагах от него из земли торчала стрела.

      Торак мгновенно узнал эту стрелу по оперению. И понял, кто ее сделал. И ему до боли захотелось хотя бы прикоснуться к этой стреле.

      В страшном волнении он облизнул пересохшие губы, но и во рту у него тоже пересохло.

      – Это ты? – спросил он хриплым от страха и затаенной надежды голосом. – Это ты?.. Отец?

      Глава вторая

      – Все-таки вряд ли это был он, – сказал Фин-Кединн.

      – Это был он! Мой отец! – повторил Торак, тщательно скатывая свой спальный мешок. – И это была его стрела, и костер тоже он сложил, и голос принадлежал ему. Это был дух моего отца.

      Фин-Кединн, сидевший у входа в жилище, ударил посохом о землю.

      – Чужим голосам многие подражать умеют. А те, кто хорошо знал твоего отца, помнят, как он поленья в костре выкладывал. Что же касается стрелы…

      – Я понимаю, – прервал его Торак, – любой мог его стрелу найти. Я ведь тогда так его в Лесу и оставил. И никаких рябиновых веток, никаких ритуальных песнопений… Я только и успел кое-как Метки Смерти нанести. Ничего удивительного, что его дух так и не обрел покоя.

      Торак сорвал с перекладины под крышей несколько полосок вяленого мяса и сунул их в мешочек для съестных припасов.

      «Вяленая оленина… – задыхаясь, шептал тогда умирающий отец. – Забери с собой все припасы».

      Но Торак так спешил, что не только оленину, а и все остальное там позабыл.

      – Тебе тогда было всего двенадцать, – тихо сказал Фин-Кединн. – Ты и так сделал все, что мог.

      – Нет, я сделал недостаточно! И теперь отец просит меня о помощи.

      – А может, это Эостра хочет внушить тебе подобные мысли?

      Торак на мгновение замер. В эти тревожные дни мало кто осмеливался произносить вслух ее имя.

      – Ей ведь только этого и нужно, – продолжал Фин-Кединн. –