Туз в трудном положении. Джордж Мартин

Стил, он же Виктор Демьянов, он же Георгий Владимирович Поляков, отреагировал на едва скрытую враждебность инопланетянина чуть поднятыми бровями.

      – А где еще мне быть?

      Парнишка, крепко обнимавший немолодого толстяка, разжал руки, и Джордж звучно чмокнул его в обе щеки.

      – Я работаю в «Брайтон-Бич обсервер». Освещаю события.

      – Ах, просто чудесно! Ты – русский шпион – залез в отель, который кишит агентами Секретной службы. И ты у меня в номере! – Тахион внезапно прижал ладонь к груди, выровнял дыхание и понял, что Блез с интересом прислушивается к их разговору. – Спустись вниз и… и… – Он извлек бумажник, – и купи себе какой-нибудь журнал.

      – Не хочу!

      – Хоть раз в жизни не спорь со мной!

      – Почему мне нельзя остаться? – заныл он.

      – Ты еще мальчишка. Тебе не следует в это ввязываться.

      – Всего минуту назад я был достаточно взрослым, чтобы мне велели проявлять интерес к серьезным вопросам.

      – Предки!

      Тахион шлепнулся на диван, пряча лицо в ладони.

      Поляков позволил себе чуть улыбнуться.

      – Возможно, твой дедушка прав… И тут действительно будет скучно, Блез, дитя мое. – Он дружески обнял паренька за плечи и развернул к двери. – Иди развлекись, пока мы с твоим дедушкой будем обсуждать мрачные вопросы.

      – И ни во что не влипни! – проорал Тахион, пока дверь за Блезом закрывалась.

      Инопланетянин намазал круассан джемом. Воззрился на него. Бросил обратно на тарелку.

      – Почему он слушается тебя лучше, чем меня?

      – Ты пытаешься его любить. По-моему, Блез на любовь реагирует плохо.

      – Не желаю этому верить. Но что за мрачные вопросы нам надо обсуждать?

      Поляков плюхнулся на стул и начал теребить пальцами нижнюю губу.

      – Этот съезд – решающий.

      – Шутишь? Извини, не собирался иронизировать.

      – Заткнись и слушай! – Внезапно в голосе пришедшего зазвучала прежняя сталь и властность, как это было много лет назад, когда Виктор Демьянов забрал пьяного и отчаявшегося такисианца из гамбургских трущоб и обучил профессиональным тонкостям современного шпионажа. – Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.

      Тахион попятился, выставив перед собой раскрытые ладони.

      – Нет! Больше никаких дел. Я и так дал тебе больше, чем следовало. Позволил тебе вернуться в мою жизнь, сблизиться с моим внуком. Что еще тебе нужно?

      – Много чего, и заслуженно. Ты мой должник, Танцор. Из-за твоего упущения в Лондоне я потерял жизнь и страну. Ты превратил меня в изгнанника.

      – Это тоже то, что у нас с тобой общее, – с горечью отозвался Тахион.

      Его собеседник снова нервно потеребил губу. Тахион с интересом присмотрелся к нему и решительно подавил желание проникнуть в глубинные слои этого полного тайн разума. По такисианским правилам в разум друзей не вторгаются. А от тех давних лет в Западном и Восточном Берлине между ними