Туз в трудном положении. Джордж Мартин

услышала щелчок – и молчание прерванной связи. Ей представились руки Брейдена Даллеса, уже доведенные до бело-розового блеска, умывающие себя прямо в воздухе.

      Она отшвырнула телефон к стене и встала с кровати, чтобы одеться. Она чувствовала себя разбитой фарфоровой куклой. Казалось, достаточно одного движения, одного неловкого вдоха – и она осколками осыплется на ковер.

      9.00

      Тах с почти стыдливым удовольствием отметил, что даже в присутствии главных величин страны он продолжает интересовать средства массовой информации.

      Тонкие намеки, которые они с Джеком делали накануне, принесли свои плоды. Репортеры толкались и сновали туда-сюда, проверяли работу микрофонов и камер. Джек великолепно срежиссировал все мероприятие, выбрав столик у невысокой стенки, отделявший кафе от собственно внутреннего дворика. Какой-то ассистент включил прожектор, залив светловолосого туза светом. Джек сощурился и притенил глаза ладонью.

      – Тяжелая ночь? – осведомился Тах, усаживаясь напротив Джека.

      Он говорил очень негромко, чтобы избежать пенопластовых фаллосов, которые уже наставляли на них репортеры.

      – Просто поздняя. Решали вопрос по правилу Девять-це, регулирующему распределение делегатов, предварительно обязавшихся…

      – Джек, избавь меня от скучных подробностей. Мы выиграли?

      – Да, благодаря мне. И поэтому смогли отстоять калифорнийскую делегацию. – Джек сделал глоток кофе и закурил. – Ты знаешь, как мы сыграем эту сцену?

      – Нет.

      – Чудесно! – кисло отметил он.

      Тахион чуть улыбнулся.

      – А что, если я просто обогну столик и крепко тебя облобызаю?

      – Я тебя убью.

      Тах тоже притенил глаза рукой и обвел взглядом толпу, отметив присутствие Брокау и Дональдсона. Соколица, которая неизменно умела эффектно обставить свое появление, слетела вниз с десятого этажа. Взмахи огромных крыльев разворошили листочки меню и испортили тщательно уложенные прически.

      Тах мысленно связался с ней.

      «Доброе утро, милая. Готова нам подыгрывать?»

      «Всегда готова, милый мой Тахи».

      – Мистер Браун, Доктор! Разве не странно видеть вас вместе за завтраком? – громко вопросила Соколица.

      – Почему это? – бесстрастно поинтересовался Тахион.

      Сэм Дональдсон принял подачу и выпалил в своей отрывистой манере:

      – Ваша взаимная антипатия всем известна. В интервью, которое вы в семьдесят втором году дали журналу «Тайм», вы назвали Джека Брауна величайшим предателем за всю историю Америки.

      Джек напрягся и с силой затушил свой «Кэмел». Тахион на секунду пожалел своего собеседника из-за того, что ему предстоит перенести.

      – Мистер Дональдсон, вы могли бы заметить, что это интервью было дано шестнадцать лет назад. Люди меняются. Они учатся прощать.

      – Значит, вы простили мистеру Брауну пятидесятый год?

      – Да.

      – А вы, мистер Браун? – выкрикнул свой вопрос Бакли из «Нью-Йорк таймс».

      – Мне