Бенериб – сладкая сердцем. Ольга Тишина

было никаких дверей, одни лишь каменные колонны и стены. И еще эти голоса кругом, и крики животных и… запахи еды. Резкие спазмы тот час скрутили желудок. Голова опять закружилась, и она бессильно повисла на руках держащих ее мужчин.

      Кто-то плеснул в лицо прохладной водой, и это привело девушку в чувство. Она лежала на жарких каменных плитах, нагретых полуденным солнцем. Провожатые куда-то исчезли, но звуки и запахи остались, хоть и слышны были теперь меньше.

      Ия медленно поднялась на колени, отмечая попутно, что на ней совсем не та одежда. Брюки и длинная, до щиколоток, свободного кроя рубашка куда-то пропали. Обувь тоже. Вместо своих вещей она увидела на себе вылинялое платье-балахон, когда-то черное, а теперь серое. Оно задралось, обнажив ее правую, здоровую ногу.

      «Это галлюцинации! – мысленно простонала она. – Я все еще в подземелье. Меня никто не нашел, никто не спас», – и упала на горячие плиты в надежде очнуться в реальности, но реальность возвращаться не спешила.

      – О! Вар сва эшкат! Сал! – запричитал кто-то с ней рядом.

      Ия приподняла голову и, закрывая ладошкой, как козырьком, от яркого света еще чувствительные глаза, увидела ту, что так надрывно кричала. Впрочем, рассмотреть ее она смогла лишь сзади, так как незнакомка стояла к ней спиной, причем, стояла на четвереньках.

      Судя по голосу, та была молода. Узкое платье бирюзового цвета облегало фигуру настолько, что выделялись все формы уже развитого женского тела. Оголенные руки то взмывали в мольбе, то опускались, опираясь о камни. В такие моменты ее голова, с причудливо заплетенными черными волосами, наклонялась так низко, что Ия переставала ее видеть.

      Незнакомка обращалась к кому-то, жаловалась или что-то просила, так слышалось в интонации ее голоса. Ия не понимала, о чем та говорит, лишь изредка в ее фразах проскальзывали знакомые слова. И это тоже было очень странно, ведь язык, на котором она говорила, давно был мертв.

      «Я брежу, – пронеслось в ее воспаленном мозгу. – Я просто брежу. Или…умираю. Но тогда почему так хочется есть и пить, и… так печет голову?», – Ия дотронулась до головы. Волос на ней не было. Точнее они были, но очень короткие, будто их сбрили три-четыре дня назад.

      – А-а-а! – она закричала, но голоса хватало лишь на хрип. – Нет! Нет! Это все не правда! Не правда! – Ия вся сжалась, обхватив колени руками, замерла, крепко зажмурив глаза. Хотелось снова в спасительное забытье, уж лучше так, чем сходить с ума.

      Кто-то приблизился к ней, остановился рядом. Она приоткрыла глаза, но из этого положения видела лишь ступни, обутые в кожаные сандалии.

      – Иарт, – голос был мягок. Но в этом единственном сказанном слове ощущалась власть человека, привыкшего повелевать. Не нужен был даже перевод, чтобы понять, что мужчина от нее хочет.

      Собравшись с силами, она приподнялась и смогла встать на колени. Их взгляды встретились.

      – О! Фет-Ар! – на лице мужчины отразилось настоящее потрясение. Он еще какое-то время смотрел на Ию, будто не веря, кто перед ним, потом резко развернулся, бросил