ЗА БЕСКОНЕЧНОСТЬ ВРЕМЕНИ. Рассказы. Илья Валерьевич Рашев

кофе, да? – ухмыляясь, сказал Михаил, – как раньше, – и он снова затянулся.

      – Вчера, думал, дождешься меня, посидим, расскажешь мне, как с гостями посидел. Я прихожу, а тебя нет, – развел мужичок в сторону руки, – не поздно вроде и пришёл.

      Я опять зевнул.

      – Да ничего особенного, – я махнул рукой, – они недолго и были. Посидели и ушли.

      Я не особо хотел рассказывать Мише про вчерашнюю встречу с отцом и его новой спутницей. Мне была неприятна эта тема, и я хотел ее как можно скорее забыть.

      – А женщина эта, кто такая? Я так понял, что не мать, – Михаил пытался вытянуть из меня правду, – мне показалось, что как-то ты ее не признал.

      Он видел, что я что-то не договариваю.

      – Да это тетя Зина, – сказал я первое, что пришло в голову, – давно не видел ее, вот и не узнал.

      Ты, может, выпить хочешь? – тут я вспомнил про бутылку водки, которую вчера оставил отец, и с ее помощью попытался сменить тему разговора.

      Вытащив из-под креста облепленную за ночь листьями бутылку, я протянул ее мужичку.

      – Оооо, с этого и нужно было день начинать, а то сидишь, тянешь, – довольно хмыкнул Михаил.

      Его настроение сразу улучшилось, а глаза заблестели.

      Он вынул из кармана фуфайки стопку, обтер ее о рукав и, дунув в нее, принялся наливать водку.

      – Ладно, не хочешь – не рассказывай, – наливая из бутылки содержимое, сказал Михаил.

      – Свою давай, чего сидишь?

      – Не, – я пока не буду, – отмахиваясь рукой, ответил я.

      Мужичок, посмотрев на меня, поставил бутылку на землю, сказал: – Ну, как знаешь, – и махом влил стопку в себя.

      – Ооох, хороша, – занюхивая рукавом, промычал он.

      Я протянул ему конфету в ярко-красной обертке.

      Михаил спешно ее развернул и откусил половину.

      – Спасибо.

      Он вновь закурил и принялся смотреть куда-то вдаль, как будто разбирая по полочкам и компонентам состав выпитой жидкости у себя в голове. Ну, знаете этот «умный взгляд», со слегка прищуренными глазами, в думках о смысле бытия, у людей, которые выпьют пару стопок? Вот у него был такой же.

      – Денек, может два, постоит ещё тепло-то, а потом всё, зима, – позже заговорил Михаил, – последние отголоски лета остались, – взглянув на небо, с грустью добавил он.

      На кладбище в этот день пришло много народу. Многие плакали. Их умершие родственники, друзья, сидели рядом и слушали их рассказы. Жалобы, истории, воспоминания.

      Люди приходили и уходили.

      Души умерших провожали их до ограждения кладбища, протягивая им вслед свои руки, и уходили опять к себе, ждать. Вновь и вновь прокручивая их слова у себя в голове. Как и я.

      Я всё обдумывал слова отца, думал о маме.

      Они мне снились сегодня. Вместе.

      Всё бы отдал, чтобы сейчас уехать с ними на дачу.

      А Михаил всё пил, что-то говорил.

      Я его особо и не слушал.

      Я просто думал и смотрел. Вдаль, на людей, на «жителей» кладбища.

      Как они хаотично