Так было. Размышления о минувшем. Анастас Микоян

против 236). Сыграл свою роковую роль и переход группы моряков Каспийской военной флотилии – частью обманутых, частью подкупленных английской агентурой – на сторону правых партий.

      Многие из нас выступили в Бакинском комитете партии против решения об уходе народных комиссаров со своих постов. Было принято предложение власти не сдавать. Утром того же дня в нашу поддержку прошли и митинг, и мощная демонстрация на площади Свободы.

      Вечером в переполненном зале оперного театра состоялось собрание бойцов и командиров бакинского гарнизона. Выступая на этом собрании, Шаумян сказал, что «революционный фронт стиснут с двух сторон – извне и изнутри. Бакинцам надо ждать помощи только из России!».

      Шаумян, информировав Ленина о положении и о мерах, которые принимаются на месте, просил его оказать в кратчайший срок помощь свежими войсковыми частями. В ответ на эту просьбу была получена телеграмма Ленина: «Насчет посылки войск примем меры, но обещать наверное не можем».

      Такой неопределенный ответ был вполне понятен и объясним: 1918 год был крайне тяжелым для Советской России – советская власть билась в смертельной схватке с восставшей контрреволюцией и иностранной интервенцией 14 государств.

      Как член Бакинского комитета партии, я участвовал в те дни во всей партийной, политической и военной работе. И все же я стремился поскорее вернуться на фронт. Остро переживая наши общие трудности, я (чего греха таить!) никак не мог забыть чувства личной обиды, оскорбления и предательства Амазаспа. В категорической форме я потребовал от Шаумяна немедленно арестовать Амазаспа и назначить вместо него одного из командиров батальонов. «Тогда я немедленно вернусь на фронт, и уверен, что на нашем участке фронта мы организуем оборону Баку», – сказал я. Шаумян понимал и разделял мои настроения и в то же время убеждал не торопиться: «У нас нет такой силы, чтобы это осуществить. Амазасп знает о твоем требовании предать его суду и наверняка принял меры самозащиты».

      Когда было принято решение не сдавать власти в Баку, оставаться и сражаться здесь до конца, мы решили эвакуировать в Астрахань членов семей партийных и советских работников. Как и до этого, я жил на квартире Шаумяна. Екатерина Сергеевна всячески тянула с отъездом, не желая оставлять мужа и двух сыновей-подростков – Сурена и Леву, участвовавших в боевой дружине большевиков. Не хотела уезжать также и жена Джапаридзе Варвара Михайловна, имевшая на руках двух маленьких дочерей – Елену и Люцию. Приходилось и ее уговаривать ехать. В конце концов удалось заставить их собрать необходимые вещи.

      Вечером 29 июля мне позвонил по телефону Шаумян: «Тревожные вести. Турки прорвали фронт, а наши войска отступили до Баладжар – первой железнодорожной станции от Баку. Поезжай туда сам, посмотри, что происходит, прими возможные меры и сообщи нам».

      Я позвонил на железнодорожную станцию, чтобы мне подготовили паровоз для поездки на фронт. Приехав в Баладжары, я направился в служебный салон-вагон штаба