Звезды зовут. Дмитрий Галкин

«Какие они классные»! – подумал Корди, – «А вот и мой». Он не заметил, как оказался в пилотском кресле. Руки привычно держали штурвал. Истребитель держал курс. Куда? Непонятно…. Как ни смотрел Рин Корди на дисплей навигатора – ничего разглядеть не мог.

      Вздрогнув, он открыл глаза. «О, только не это», – уже знакомая обстановка внушала тоску. Да ещё эти запахи. Легче, наверное, нос отрезать, чем ощущать всё это «благовоние». Открылась дверь, и запахи усилились. Рин едва сдерживал рвотные позывы. В комнату вошли двое. Знакомая девочка-девушка и мужчина в бесформенной одежде.

      – Как вы себя чувствуете? – спросил мужчина, – Что-нибудь болит?

      – Ничего не болит, но сильная слабость. И тошнота, – тихо сказал Рин.

      – Цо! Я очень рад, что вы поправляетесь, – человек улыбнулся, – Меня, кстати, зовут Хотис, я доктор.

      – Вы доктор? А что со мной?

      – Вы почти сломали шею, я вставил на место шейные позвонки и наложил гипс.

      Не веря своим ушам, Рин потрогал шею. Руки нащупали что-то твёрдое. «И правда, гипс», – подумал он.

      – Дышать можете, шея не болит? – спросил доктор.

      – Не болит, спасибо. А что это за запах?

      – Где? – удивился доктор, – здесь всё чисто и ничем не пахнет.

      Вновь открылась дверь, и в комнату вошёл дядюшка Фонн. Судя по испарине на лбу, он вышел прямо из своей мастерской. Желудок Рина вывернуло наизнанку. Его вырвало прямо на каменный пол. «Хорошо, что успел повернуться», – подумал Рин Корди. Странно, но после этого ему полегчало. Девочка-девушка бросилась подтирать блевотину.

      – У вас, видимо, обострено обоняние, – сказал доктор, – Мистер Фонн, вы пока выйдите. Пускай человек привыкнет.

      – Вас, кстати, как зовут? – обратился к Рину доктор.

      – Я – Рин Корди….

      – Очень рад, у вас понемногу возвращается память. Завтра если всё будет хорошо, я сниму гипс.

      Доктор попрощался и вышел, а Рин снова провалился в небытие.

      Через некоторое время темнота отступила, и он оказался дома. Луиза наливала чай.

      – Дорогой, чай готов, – она сидела за столиком и ждала.

      Рин ворвался на террасу, широко раскинув руки. На шее у него сидел Теодор. Он крепко держал отца за шею и громко смеялся.

      – У-у-у! Истребитель четыре-семь, прошу разрешение на посадку. У-у-у, – Рин одновременно изображал гул двигателей и переговоры пилота, – Захожу на круг, вижу полосу, сажусь, сел!

      С громким смехом оба повалились на огромный диван. Луиза улыбнулась. Что ещё нужно для счастья? Любящий муж и сын.

      – Беги, играй, – Рин отправил сына на улицу, – Милая, я иду!

      Они пили чай и любовались друг другом.

      – Ведь война тебя не коснётся, правда?

      – Правда, правда. Я ведь всего лишь простой инструктор.

      – Хороший инструктор, – поправила жена, – И первоклассный лётчик!

      – Думаю, до этого не дойдёт. Знаешь, сколько у нас первоклассных лётчиков?

      Картинка