Плакать от любви. Рассказы. Людмила Филатова

оказалась очень прижимистой, если и брала что-то в руки, то долго торговалась и потом ничего не покупала: ни фрукты, ни леденцы на палочках, ни лакированные ракушки.

      Капризничала и что-то выпрашивала у неё теперь Женя, понарошку, конечно. И то ей надо было, и другое! И теперь уже дочка всячески стыдила и увещевала мать, с большим трудом соглашаясь лишь на мизерные траты. В общем, девочка сразу будто выросла, да и добрее стала, даже ласковей, ни на что не обижалась, а уж клянчить всё подряд, как было раньше, ей и в голову не приходило.

      – Значит, я всё правильно сделала, – отметила про себя Женя, – труд, он всякий – на пользу! А телевизор этот чёртов – на помойку! Радио будем слушать, культуру всякую…

      ТЮЛЬКА

      Встретила его Кира на трудовом семестре, под Астраханью, будучи второкурсницей всем известной «Бауманки». Маленький, похожий на сухопутную рыбку с седыми бачками, совершенно лысый, Тюлька жил на баштане. Когда сбор арбузов заканчивался, он выбирал барак поуютнее, стаскивал туда брошенное студентами барахло и обустраивал себе дом. При нём всегда жило две-три дворняги. Продуктами он запасался в посёлке на месяц. Иногда ездил в центр – в баню и покуражиться. Ходил на танцы, вертелся около молодёжи.

      Кира слышала, что Тюлька был из репрессированных, за какой-то пустяк. Кем он был до лагерей, никто не знал. Семья от него, по слухам, отказалась. Да и не пустили бы его уже в столицу, где он прежде проживал. К людям Тюлька относился тепло и доброжелательно. Совал нос во все, даже чисто личные проблемы, суетился, помогал. Правда, толку от его помощи не было никакого. Но внимание и забота всем приятны. По всему было видно, что он любил людей, но сам быть человеком уже не желал…

      – Я уже побыл – Во! – Проводил он пальцем по горлу, изображая бритву. – Котом хочу быть! И смеша очередных слушателей, прохаживался мимо спальных пологов на четвереньках, ловко виляя узким задом. Только хвоста не хватало.

      Тюльку любили. Посмеивались над ним, часто разыгрывали, но всегда не зло. Вспоминается одна из таких историй.

      Считая себя чистюлей, красавцем и эстетом, Тюлька не сводил глаз с длинноногих холодных красавиц, особенно студенток-медичек. Тайно вздыхал по ним, чаще по блондинкам, и по ночам пописывал любовные стишки.

      И вот однажды он проснулся от гомерического хохота возле своего накомарника. Выскочил из-под марли и сразу всё понял. Кто-то из студентов поставил рядом с его начищенными зубным порошком кедами кирзовые сапоги баштанной дурочки Мотьки. А рядом с его флотскими штанами была веером раскинута её линялая рваная юбка.

      Ночной роман, да и только! Тюлька оскорбился, как никогда. Ушёл на канал и просидел там до обеда.

      Сам щуплый, невысокий, будто высушенный астраханским солнцем, он обожал крупных сильных женщин со светлой кожей и упрямым мужским характером. Так что Кира была вполне в его вкусе. А если ещё добавить присущую ей томную грацию Блоковской Незнакомки и кое-какое знание