Чародей по вызову. Андрей Сомов

стройки, воздух.

      «Надо будет проветрить потом…»

      Большую часть комнаты занимал зажатый меж стен рябиновый шкаф с инструментами. В другом углу развалился чемодан с одеждой. Он стоял там с самого въезда и уже обзавелся окантовкой из пыли на полу. Напротив двери – снежное пятно окна и покрытый кляксами от чая стол под ним. Три испещренные рунами банки из-под кофе на подоконнике – стеклянные емкости полнятся разноцветными дымами. Слева прилегла скомканная кровать, на краю которой его и ждала Кинга.

      – Ну как ты?

      – Нормально вроде, – слабо улыбнулась девушка. – Правду говорят: «У страха глаза велики», да?

      – Ну… да. В детстве, когда я был совсем маленький, у соседей была собака. Большая, злобная и лохматая. Я боялся ее до жути! Нам даже переехать пришлось, так как я просто отказывался выходить из квартиры. А потом я вырос, и выяснилось… В общем, это был пудель. А к чему это ты?

      – Э-э… Ну просто, когда та тварь напала на меня – мне она показалась чуть ли не с фонарный столб размером. А в квартире – с тобой – она выглядела не такой уж и страшной…

      – Ну, пожалуй, – слегка растеряно протянул Анджей. – В общем, я поговорил с Дариушем, но Инквизиция, как и всегда, по уши в делах. Твоей проблемой они смогут заняться нескоро, а вендиго так долго ждать не будут. Так что с тобой вновь придется возиться мне.

      – Ты мне поможешь? Спасибо, но… на кой это тебе? Денег у меня больше нет…

      – В смысле? Ты ж мне за это уже заплатила, помнишь?

      – Ой, да брось! Ты уже явно отработал свои четыреста злотых! Причем с запасом.

      Анджей лишь пожал плечами и прошел к шкафу. В этот раз он нормально подготовится.

      – Эй! Я думала, ты обязан отвечать на вопросы!

      – Так ты же не задала вопрос.

      – А говорил, нужно следовать духу, а не букве…

      – У всего есть пределы, – вновь пожал плечами чародей. – Если бы я еще и на все незаданные вопросы отвечал – я бы вообще не затыкался.

      – И все-таки. Почему ты продолжаешь мне помогать, если это обходится уже явно дороже, чем я тебе заплатила?

      Шулер вздохнул столь тяжко, что, казалось, под ним должен был провалиться пол:

      – Потому что у меня ни хрена нет. Ни таланта, ни денег, ни положения, ни влияния… Но, по крайней мере, у меня все еще есть мое слово. И если уж я взялся за что-то, то сделаю это до конца и на совесть.

      Анджей помолчал какое-то время, после чего добавил:

      – А еще надо мной довлеют Обеты. Обет не красть заставляет меня помочь тебе, раз уж ты заплатила. А Обет не врать вынуждает делать это до самого конца. Ей-богу, знал бы, что эта хрень еще и синергирует между собой, – в жизни бы не принес их. Ладно, теперь не отвлекай меня, пожалуйста.

      – Ну и запах… – поморщилась девушка. – Даже здесь тянет.

      Они стояли перед входом в пустой бетонный панцирь старого здания. Рыжие лучи засыпающего солнца падали на ржавые ворота, давно сорванные с петель и валяющиеся в пыли.

      – Да, тут раньше был склад керосина и им тут все пропахло насквозь, – пояснил Анджей, поправив лямку тяжелой спортивной сумки,