Очеловеченный дракон. Аля Воронова

с человека слышался глухой рык. Лукас видел морду… тоже чёрную, как смоль или дёготь, с гигантскими бараньими рогами. Чешуя не блестела даже под полной луной. Весь свет будто проходил мимо, боясь заглянуть за мрачную пелену, в которую случайно попал человек. А крылья… этот дракон – виверн, если точнее – держался за остатки каменной стены тремя мускулистыми пальцами, переходящими в массивные кожистые крылья, нисколько не похожие на крылья летучих мышей. Вставшие дрожащие перья покрывали их совсем слабо, но тянулись по всей линии позвоночника, по рельефным конечностям и даже затылку. На это чудище хотелось смотреть и смотреть, не прерываясь даже на моргания. Ведь могущество, сила и уверенная непоколебимость сочились из непроглядно-аспидного дракона вместе с запахом крови…

      Он громко пророкотал в небо, будто оповещая о чём-то сородичей. Постоял рядом с Лукасом ещё немного, пристально изучая его реакцию. И, в конце концов, оттолкнулся от разваленной башни, взлетая высоко в небо. В светлое ночное небо, испещрённое звёздами и тусклыми туманностями. Чёрное облако последовало за ним, как живое, перекатываясь и клубясь подобно дыму от огня. Лукас не мог оторвать от улетающего чудища заворожённый испугом взгляд. Непомерные драконьи крылья разрезали густое облако и сами потоки воздуха, а звук быстрых гордых взмахов доносился до ушей и через несколько застывших минут. Но чернеющий силуэт всё же исчез, пропавши среди многочисленных лесных холмов и равнин.

      Сердце стучало в груди, готовое остановиться. Руки и ноги онемели от страха, покалывая кожу, и если бы не кровать, с которой Лукас так и не слез, он бы свалился на пол, усеянный кусками стены и потолка. К горлу подошёл ком, мешающий нормально дышать и говорить. Даже мысли не давали голове покоя, путаясь и мерцая перед глазами. Дыхание сбилось так сильно, что защемило в боках. Но что же случилось?.. Дракон… Дракон был здесь! Почему?! Почему он подлетел так близко?.. Почему он не убил?.. Может быть, потому что Лукас – трус, не воин? Или потому что он не набросился на него с подручным оружием?..

      Разум погрузился в омут вопросов, бесконечно повторяя пережитый стресс, потрясение, близость гибели. Никогда ещё Лукас не видел смерть. Но теперь он узрел пугающий образ, который внушали ему прежде. Теперь он знал, ради чего живут его родители. Знал и понимал это так чётко, что хотел приехать в родной дом и упасть к их ногам. Он хотел молить родителей о прощении за ту глупость, что копилась в его душе на протяжении лет… Теперь он понял их беспокойство и слова, повторённые множество раз.

      – Значит… – проговорил он тихо, еле растягивая звуки, – надо начать учиться… Ради родительской гордости и будущего…

      Так он и сделал. Сложил бумаги в папку из кожи, завязал её на пушистый жёсткий бантик, защёлкнул крышку на горлышке чернильницы, и положил всё это в освободившийся чемодан. После этого он протёр перо и спрятал в потайной карман висящего на стуле жакета. Пока он менял своё будущее, его совершенно не волновал поломанный потолок и острые камушки, раскиданные по полу