Такие разные дороги жизни. В. Б. Стоянов

как оборона этой маленькой, по тем меркам, цитадели. Крепость Осовец перестраивали и укрепляли в течении последних десяти лет, однако к началу войны до конца модернизировать не успели. И этой не большой, слабо укрепленной, без тяжелых орудий крепости предстояло противостоять более сильному противнику в течении полугода, и только по приказу командования защитники оставят крепость, которая могла остаться далеко в тылу немцев.

      Солнце нещадно припекало, поручик Котлинский привстал, выглянул за стену, на поле перед крепостью, за нашими окопами и траншеями располагались траншеи немцев. В бинокль и ясную погоду хорошо видны немецкие укрепления и солдаты противника. Немецкому командованию эта крепость, как кость в горле. До этой крепости они легко и быстро разгромили несколько укрепленных европейских твердынь, и этой цитаделью хотели так же без значительных потерь овладеть, да не тут то было. В лоб ее не взять, и обойти невозможно. Справа и слева болото. Только через крепость по железной дороге и насыпи можно продвигаться вглубь российской сторонки.

      Рядом появилась тень, Котлинский покосился, возле него с биноклем в руке остановился подпоручик Стржеминский, кивнул на поле:

      – Что-то немчура зашевелились, – проговорил он.

      – Зашевелились, а стрелять перестали, – задумчиво согласился с ним Котлинский. Он через плечо взглянул за стену, отвернулся.

      – Комары их заели. Надоело в болоте полгода сидеть. У немцев условия еще хуже, чем у нас. Мы хотя бы по сухой земле ходим, да на нарах спим. У них в траншеях и окопах жижа под ногами, – проговорил Стжеминский, разглядывая в бинокль позиции немцев.

      – Так им и надо. Мы их сюда не звали. Пусть покормят комаров, – отозвался Котлинский.

      – У них комары и слепни, зато воды полно. У нас комаров мало, вшей много и питьевой воды не хватает, хотя река рядом, – сказал Стржеминский, опустил бинокль, прислонился спиной к стене, встал рядом с товарищем. Воды в крепости, действительно, не хватало. Берегли для раненых и приготовления пищи. Отсутствие нормальной бани раздражало солдат и офицеров, устали бороться со вшами. Врачи боялись вспышки тифа, протирали тела спиртом, прожаривали обмундирование в наспех сделанных приспособлениях, помогало, но не на долго.

      – У меня такое чувство, что это затишье перед бурей. Не зря немцы суетятся, но не открывают огонь, готовят очередную пакость, – задумчиво проговорил Стржеминский. Котлинский посмотрел в небо на палящее солнце, с сомнением ответил:

      – Обычно перед атакой они несколько дней бомбят наши позиции. Помнишь, как они выкуривали нас в феврале перед тем, как начать штурм?

      – Разве такое забудешь, – отозвался сослуживец. – До сих пор не можем восстановить самое необходимое.

      – Немцы тупые, так и не поняли, что мы ночами восстанавливаем то, что они разрушают днем, – подал реплику подпоручик Котлинский.

      – Ночью немцы любят спать. Распорядок