Кошка Зимы. Галина Валентиновна Чередий

свернутый рулоном мерзопалас. Никаких шансов, что я эту тяжесть дотяну до помойки. – На какие шиши, кстати? Ничего, что нам кучу всего нужно закупить, да еще питаться на что-то.

      – Похрен!

      – Кир, хорош бесить меня! Вставай и давай перетаскивай хлам из прихожей на мусорку!

      – Тебе надо – ты и таскай.

      – Ну какой же ты гад! – не выдержав, взорвалась я. – По-твоему, это я во всем виновата? Я, что ли, матери этого Пашу нашла? Я делала что могла, чтобы…

      Горло перехватило, и я позорно разревелась. Кир подорвался с дивана.

      – Варьк, ну ты чего? – он обнял меня за плечи, утыкая носом в свою впалую грудь. – Ну я ж не хотел… бесит просто все это.

      – А ме… меня, думаешь, нет? Но я делаю, что могу. Хоть что-то. А ты еще и нервы мне на кулак мотаешь.

      – Ну прости… сеструх, мне бы пообвыкнуть…

      – Нечего к грязи привыкать.

      – Ладно, права-права. Вытащу я сейчас твой мусор.

      – Он не мой.

      Он отпустил меня, бубня что-то нецензурное под нос, и пошаркал-таки в прихожую.

      – Блин, я это заманаюсь носить, – проныл брат. – Может, хоть что полегче сама, а?

      – Ну какой же ты… – закатила я глаза. – Ну ладно, только в порядок себя приведу.

      – О, начнется счаз, – буркнул брат, и через секунду хлопнула входная дверь.

      А я потопала в ванную. Умываться и краситься. Потому что никогда, вот вообще никогда не позволяла себе выйти за дверь в а-ля натюрель виде. И, думаю, каждая натуральная блондинка меня поймет. Мало того, что сейчас, после рева, у меня нос красный и опухший. С моей бледнопоганковой кожей это на раз. Так еще и зрелище моих светлых, почти белых ресниц-бровей и бесцветных обычно губ не для слабонервных. Вот ненавижу за это нашу породу дурацкую, хотя мама и говорила, что в нее именно вот такую отец без памяти влюбился с первого взгляда прям на улице. И у Кира все то, что мне у себя видится уродским, выглядит симпотно.

      А я, так, немочь бледная. Еще и роста бог не дал. Вечно все смотрят свысока. Вот как тот хам трамвайный, что зажимал у стены. Надо было извернуться и ему по яйцам врезать. Надо! И почему смелые гениальные идеи всегда посещают уже постфактум? Но, с другой стороны, я здесь теперь живу. Сегодня врежешь такому, а завтра он тебя подстережет в темном углу и… врежет в лучшем случае. Что в худшем – я и думать не хотела. А еще больше не хотела думать о том, какого черта мысли об этом «в худшем» вытворяли какую-то безумную фигню с моим либидо. Тут же я начинала снова ощущать, как наяву, немаленький такой твердый горячий бугор, вжимающийся в мой живот, и вокруг начинал витать еле уловимый запах сильного, слегка вспотевшего мужского тела. Боже, Варька, потный оборзевший гопник, спросивший в лоб, есть ли у тебя… э-эм-м-м любовник. Фу, вот фу на такое заводиться! Это ни в какие во…

      Дверь за спиной скрипнула, когда я только собралась накрасить второй глаз.

      – Ну, привет, кошка. Заждалась?

      Глава 4

      Пару дней после групповой свиданки с Самвелом и Ко мне было не до