Кремлёвцы. Николай Фёдорович Шахмагонов

СВУ? – спросил он у Николая.

      – Калининское…

      – Понятно. А я из Ленинградского.

      – Ну и как тут? – спросил Константинов с нескрываемым интересом.

      – Нормально. Привыкнешь… Давай предписание. Посмотрю, в какую роту ты записан. Так… Константинов, Константинов…

      Дневальный взял список, пробежал глазами и объявил:

      – Четвёртая рота, второй батальон… Это в левом крыле здания, на третьем этаже… В главном корпусе. Вот он – перед тобой. Обойдёшь его слева, вход с той стороны. Через центральный для курсантов хода нет. Запомни…

      – Благодарю, – сказал Николай. – Найду.

      Дневальный крепко пожал руку и прибавил:

      – Повезло тебе… Четвёртая рота… Там ротный нормальный. А вот, кто в первую попадает, не завидую. Там командир – зверь… Не дай боже попасть к нему.

      «Ну вот, хоть тут повезло», – подумал Николай и пошёл к зданию главного корпуса.

      Так началась у суворовца-выпускника Николай Константинова учёба в Московском высшем общевойсковом командном училище.

      Как там у Куприна в романе «Юнкера»? О чём вспоминал юнкер Александров, переступая порог Александровского училища и делая шаг, который явился порогом на пути в новую, ещё не известную жизнь?

      И вот оно, старейшая кузница офицерских кадров – перед глазами.

      Старейшим училище называли потому, что создано оно по личному указанию распоряжению Ленина ещё в декабре 1917 года, то есть примерно за месяц до указа о создании РККА – Рабоче-Крестьянской Красно Армии.

      Лето, прошедшее лето. Сколько всего позади.

      Довелось новоиспечённому курсанту Константинову побывать и в родном Калининском суворовском училище, причём, побывать не просто так. Вот уж действительно родные пенаты. Летние неудачи на вступительных экзаменах в военную академию привели альма-матер, где Николай сделал первый шаг к офицерским звёздам.

      История же такова…

      Тем, кто оканчивал суворовские училища с золотыми и серебряными медалями, предоставлялось право поступления не только в высшие командные училища, куда суворовцев направляли без экзаменов, причём в общевойсковые – сразу на второй курс. Медалистам предоставлялось право поступления в военные академии на некоторые инженерные факультеты.

      Николай Константинов, как кандидат на серебряную медаль, получил направление в Военную академию Бронетанковых войск.

      Выпускные роты сразу после выпускного вечера выезжали на лагерный сбор в знаменитые Путиловские лагеря 32-й гвардейской Таманской мотострелковой дивизии, дислоцировавшейся в Калинине.

      Но Константинов не попал в этот лагерь, коим пугали всех выпускников – мол, то совсем не наши, родные, суворовские Кокошки, там солдатская служба. Недаром именовался это полевой выход стажировкой в войсках. И суворовцы ещё задолго до выпуска слышали слова на музыку известной песни, начинавшейся фразой: «На меня надвигается по реке битый лёд…» Распевали ту песню суворовцы старших