Кремлёвцы. Николай Фёдорович Шахмагонов

негодники, – без всякой неприязни подумал Бабайцев. – Знают, все знают, что произошло. Ждут, что сейчас разражусь бранью и упрёками. Ан-нет, не выйдет. Не дождутся».

      Спокойно дал указания заместителям командиров взводов, спокойно подал команду разойтись по классам. Полевых занятий в тот день не было. Все занятия в учебном корпусе.

      Когда курсанты разошлись по аудиториям, вернулся в канцелярию, ещё раз осмотрел шинель и отправился проверять порядок в расположении роты – спальном помещении, огромном, на все четыре взвода, вытянутом в прямоугольник. Четыре ряда курсантских коек. Выравнены койки по струночке, выровнены прикроватные тумбочки по струночке, выравнены подушки и даже полоски на одеялах составляют, если посмотреть вдоль ряда, сплошные линии, тянущиеся от прохода до самой стены.

      До вечера молчал, никому ничего не говорил. Шинель, изрезанную убрал в стенной шкаф. Так чтобы никто из посетителей не увидел её до времени.

      Отпустив по домам командиров взводов, сам остался проконтролировать вечернюю проверку.

      И на проверке вёл себя исключительно спокойно, словно ничего и не произошло.

      Старшина прочитал список, доложил, что все на месте.

      – Объявляйте, кто заступает завтра в наряд, – напомнил Бабайцев.

      Старшина объявил, снова доложил. Ждал, когда ротный подаст команду разойтись и готовиться к отбою.

      – Боевой расчёт забыли произвести, – снова, всё так же спокойно сказал капитан.

      И вот произведён боевой расчёт. Что же дальше?

      Уже всем, наверное, невмоготу было терпеть. Когда же, когда начнётся? Ну и чем всё закончится?

      – Так, подождите минуту. Я сейчас, – и Бабайцев, больше ни слова не говоря, удалился в канцелярию.

      Через минуту он вышел. В руках была шинель, отваливающиеся лоскуты которой тащились по полу.

      – Вот! Полюбуйтесь! – сказал он. – Я не буду спрашивать, чьих это рук дело. Вы изрезали шинель, приготовленную для парада на Красной Площади! Причём изрезали шинель офицера, входящего в запасной состав парадного расчёта.

      Он сделал паузу. Заметил, что курсанты стали переглядываться, на лицах некоторых появились недоумённые выражения.

      «Значит, знали…, действительно, многие знали, – понял Бабайцев. – ну а кто знал, а кто участвовал? Сразу не разберёшь?»

      Конечно, найти виновных можно было легко, но для этого нужно было возводить дело об испорченной шинели в разряд особый, политический.

      Недоумение курсантов понятно. Все знали, что командир роты не в запасном, а основном составе парадного расчёта. Запасным был другой офицер.

      На парады обязательно кроме основного состава готовится и запасной. Расчёт таков – два человека запасных на шеренгу в двадцать человек. Ведь случается всякое. Бывает, что от долгого неподвижного стояния по команде «смирно» человек теряет сознание и падает. Не удивительно, ведь тяжесть огромной ответственности приводит к волнению, приводит, даже к некоторому оцепенению в строю. Вполне