Кремлёвцы. Николай Фёдорович Шахмагонов

Курсант Константинов.

      Как положено, назвал звание, фамилию и услышал:

      – Да, да, проходите, товарищ курсант. Что вы хотели?

      – Товарищ майор, оставьте меня у себя в роте, пожалуйста.

      Майор даже встал из-за стола, подошёл к окну. Чувствовалось, что он чем-то взволнован, быть может, даже огорчён, но старается не подавать виду. С минуту ничего не отвечал, потом повернулся и мягко проговорил:

      – Не могу я ничего поделать, товарищ курсант. Приказ.

      – Ну, меня же к вам распределили, товарищ майор.

      Константинов ещё не знал, что такие вот разговоры, да уговоры в Московском ВОКУ неприемлемы. Впрочем, он и не узнал о том в тот день, потому что и командиру роты очень не хотелось отпускать от себя и его, и тех других выпускников СВУ, фамилии которых он назвал перед строем.

      – Идите, товарищ курсант. На построение опоздаете. Приказы не обсуждаются. А я получил приказ. Идите.

      – Есть, – сказал Николай, чётко повернулся и вышел из канцелярии.

      Его товарищи по несчастью уже собирались в коридоре, ожидая команды.

      – В одну шеренгу, становись! – как-то очень вяло и равнодушно скомандовал старшина роты, высокий, худощавый старший сержант.

      Дождался, когда шеренга вытянется вдоль коридора, и спокойно сказал, почти без командирских ноток в голосе, да и не по-уставному:

      – Собрались? Тогда за мной, не в ногу. Пошли!

      Курсант Константинов понуро брёл в этом импровизированном строю, веселья в котором не наблюдалось.

      Прошли по коридору, повернули налево, потянулись ряды классных кабинетов первого взвода, затем второго, третьего, четвертого. Далее открылся большой холл перед актовым залом. И снова коридор с классами в обратном порядке.

      В первой роте была тишина. Казалось, можно услышать, как муха пролетит. Старшина четвёртой роты построил приведённых им курсантов в одну шеренгу и приоткрыв дверь канцелярии роты, с порога доложил:

      – Товарищ капитан, группа курсантов, переведённых из четвёртой роты в первую, прибыла в ваше распоряжение. Старшина четвёртой роты старший сержант Николаев.

      Вышел высокий, худощавый, подтянутый капитан, с суровым выражением лица.

      – Вы свободны, товарищ старший сержант, – сказал он Николаеву. – Ну а с вами, товарищи курсанты, – он сделал ударение именно на «товарищи курсанты», – мы сейчас займёмся. Прежде всего, представлюсь. Я, командир первой роты капитан Бабайцев Вадим Александрович. Вы прибыли в первую роту училища. В особую роту! – говорил тихо, с предельно точной расстановкой слов, словно ударом молотка загонял гвозди. – Первая рота училища должна быть во всём первой. Тем более, – снова ударение на сочетании слов и повторение для лучшего усвоения: – Тем более в списки первой роты зачислен почётным красноармейцем и командиром Владимир Ильич Ленин.

      Сказал просто, без пафосных добавлений, что именно это вас ко многому обязывает, это возлагает на вас особую ответственность. Просто и ясно – первая рота должна быть первой!

      Капитан