Харбин. Книга 2. Нашествие. Евгений Анташкевич

удивило – иероглифический текст на прежние был не похож; несколько листов были исписаны в одну колонку, разбитую, как стихи, на строфы по пять или три, а то и по две строки. Он ещё порылся в конверте и вынул три листа перевода с поправками и перечеркиваниями переводчика, без обращения к кому-либо:

      Лишь там, где опадает вишни цвет…

      Это были стихи, их было много, Соловьёв не стал их читать, только обратил внимание на строчку:

      «Сонечка, хорошая моя, отчего-то мне сегодня очень грустно…»

      «Что-то произошло с капитаном, сыном самурая и внуком самурая?» – подумал Степан Фёдорович и дальше читал отрывочно:

      «Какая грусть в безжизненном песке!

      Шуршит, шуршит.

      И всё течёт сквозь пальцы, когда сожмёшь в руке…

      …Я помню, как после концерта Вертинского мы вышли из зала. Настроение у всех было как в его песенках. И тогда я прочитал тебе танка, вот эту: «Я красотой цветов…»

      От этой строки что-то исходило, и появилась строка следующего стихотворения, и он дочитал до конца:

      О смерти думаю всегда как о лекарстве,

      Которое от мук освободит…

      Ведь сердце так болит!..

      Я ко всему готов, Соня».

      Часть первая

      Глава 1

      Коити оглядел рабочий стол – на краю лежала стопка газет, и он тихо выругался.

      – Коматта-нэ! Опять чуть не забыл! – Он посмотрел на календарь. – Уже 5-е, а я ещё ничего не прочитал.

      Каждое утро дежурный по миссии раскладывал на столах сотрудников свежую харбинскую прессу. Коити приходил в миссию не каждый день, а только тогда, когда его туда вызывали или у него у самого возникала необходимость поработать с секретными документами, поэтому прочитать местные харбинские газеты он успевал не всегда. Но сегодня его вызвал заместитель начальника миссии, и Коити знал, что тот может поинтересоваться, насколько он осведомлен о том, что пишут в русских газетах.

      Это были несколько номеров первых январских дней только что наступившего нового, 1938 года. Верхняя газета была уже сложена так, что главное в номере было готово к прочтению, и он пробежал глазами заголовок большой статьи:

      «В 1938 году к новым рубежам».

      «Кто автор? – подумал он. – Автор не указан, значит, передовая. И что тут?»

      В кабинете было уже темно, и он пододвинул настольную лампу.

      «Всякий раз, переступая порог нового года, человечество оглядывается назад и в опыте прошлого пытается…»

      «Как скучно! – подумал он. – Так может начинаться любая передовая в любой газете!»

      «…Эти поиски редко бывают успешны, но такова неистребимая потребность человеческой души через определённые отрезки времени подводить итоги своей деятельности… Завтра – это вчера, просочившееся в сегодня…»

      «Ксо! – глядя на неровно бегущие чёрные строчки на желтоватой газетной бумаге, чертыхнулся Коити и подумал о том, как бы их прочитать, так чтобы и вовсе не