Восходящее солнце Астерии: Змеиный холм. Наталья Федюшина

своего спутника. Худощавое высокое тело. Острый нос и узко посаженные глаза, как две янтарные капли. Взгляд оценивал всех присутствующих, словно ястреб в поиске жертвы. Незнакомец сильно выделялся волосами цвета отполированных серебряных монет и костюма на три тона темнее. Это хорошо бы смотрелось во дворце, но не в трактире, где поют ругательства, как песни. Была еще одна вещь, которая сильно отличала этих двоих от других посетителей трактира. Незнакомцы были непростительно чистые.

      ***

      – Хотел бы я увидеть реакцию Чаннинга, когда ты будешь ему объяснять причину, по которой мы до сих пор здесь, а не на улицах города, – сказал Гавен, не сводя с зала своих глаз цвета янтаря.

      – Значит, я зря надеялся на твою красноречивость и способность к дипломатии? – огорченно ответил Бернон, обгладывая косточку куропатки.

      – Тебе, как никому другому известно, что на Чаннинга такие штучки не действуют.

      – Но не могу же я выполнять его приказы на голодный желудок.

      Здоровяк указал одной стороной косточки на своего собеседника.

      – Ты поел уже час назад, – холодно ответил ему Гавен, подозрительно посмотрев на останки очередной птицы. – И не тыкай в меня этим? Ведешь себя как свинья.

      – Я и есть свинья, – сказал Бернон и вытер рот тыльной стороной руки, улыбаясь при этом своей очаровательной улыбкой. – Милый и скромный кабанчик, если быть точнее. Повезло же моим дальним предкам. Их почитали и считали священными животными, а сейчас я должен выслушивать оскорбление от какого-то общипанного ястреба.

      – Не позорь девушек. Оставь комплименты «милый и скромный» для них. Разумеется, исключив из них слово «кабанчик».

      Гавен улыбнулся ему в ответ. Умник уже давно привык к шутливым оскорблениям друга и пропустил упоминание о его магической сущности мимо ушей. Вдруг их отвлек громкий голос трактирщика, который раздался в самом центре зала.

      – Дамы и господа! Хочу представить вашему вниманию самого сильного человека в Гластонгейте, Саймона Адамса, – пропел он, указывая рукой на поднимающегося здоровяка с бронзовой кожей. – Только сегодня вас ждет незабываемое зрелище! Кто победит его, получит целых сто золотых…

      Остальное Бернон уже не слушал. Он вытер руки о жилетку и отодвинул в сторону миску с огромной кучей костей.

      – И не думай!

      Гавен пригвоздил решительным взглядом своего друга к месту. Умник хорошо знал, что блеск в глазах цвета аметистов редко приводит к чему-то хорошему.

      – Нам нужны деньги, – шепнул Бернон с таким видом, будто сейчас он был не горой мышц, а ребенком, который выпрашивает у отца сладости.

      – Нам нельзя использовать способности на обычных людях. В этом я с Чаннингом солидарен. Если ты это сделаешь, то защиты от меня не жди.

      Недолго думая, здоровяк сжал кулаки и встал, крикнув так, чтобы каждый в зале смог его услышать:

      – Запишите, мое имя Бернон! И готовьте ваше золото!

      Трактирщик