Харбин. Книга 1. Путь. Евгений Анташкевич

Фёдорович смотрел на неё, и ему стало казаться, что она ему знакома, что он её когда-то уже видел. Он был в кабинете один, но на всякий случай оглянулся, потом вытащил кнопку, крепившую её нижний край к стене, и заглянул на оборотную сторону. Нет, он не мог её видеть, – на обороте, на старой, уже ставшей ломкой марле, на которую карта была наклеена, стоял выцветший фиолетовый прямоугольный штамп «УНКВД ДВК» с регистрационным номером за 1946 год. Значит, эта карта попала в управление с трофеями, а в 46 году он уже работал с китайскими коммунистами там, в Харбине, и к трофеям не имел никакого касательства. Чуть выше штампа он обнаружил резолюцию «Уничтожить», написанную толстым синим карандашом, и рядом с резолюцией неразборчивую, витиеватую закорючку подписи.

      Да, в сорок шестом он точно работал в Харбине и не мог её видеть, но что-то от неё такое исходило…

      – Степан Фёдорович! Вы уже здесь?

      Соловьёв вздрогнул и обернулся, в дверях стоял запыхавшийся Евгений Мальцев.

      Степан Фёдорович посторонился, уступая ему место в узких проходах между столами:

      – Да, Женечка! Спасибо тебе! Ключ я нашёл, как договорились. А ты что же так рано? Почему не дома?

      – Да вот, Степан Фёдорович, я сейчас с дочкой один кукую, жена в больнице на сохранении. – Вошедший молодой человек небольшого роста, с улыбчивым круглым лицом и ранней лысиной переводил дыхание. – Бегал за питанием в молочную кухню.

      – А сколько дочке? – поинтересовался Степан Фёдорович.

      – Годик с небольшим. Замотался я с ней, надо кормить, поить, спасибо соседке, что помогает.

      – Молодая соседка? – поинтересовался Соловьёв.

      – Да! – удивлённо ответил Мальцев.

      – Так, беги домой! Корми и пои, а то ей, бедняжке, и пописать будет нечем, я имею в виду дочку!

      Мальцев прыснул:

      – Хорошо, спасибо, Степан Фёдорович! Если вы всё нашли, тогда я побежал! – сказал он и повернулся к дверям.

      – Постой! – остановил его Соловьёв. – Откуда это? – спросил он, показывая на карту Маньчжурии.

      – А-а-а! Я знал, что вам понравится, а есть ещё одна – карта Харбина тридцать восьмого года издания, на русском языке, со всеми русскими названиями, эмигрантская, – хотите, покажу? – Слово «Харбина» Мальцев произнес с ударением на последний слог.

      – Да? А где ты их добыл?

      – Архивные, точнее, – трофейные! Эта, – он показал на карту Маньчжурии, – досталась мне от моих предшественников, старших коллег, а харбинскую я сам откопал.

      – Вот как? – удивился Степан Фёдорович. – Ну давай, показывай!

      Мальцев полез в нижний ящик стола и вытащил оттуда сложенную в несколько раз карту; он начал её разворачивать, но Степан Фёдорович остановил его:

      – Вот что, молодой человек! Эдак ты дочь-то голодом заморишь, мы тут до вечера не закончим. Я вижу, ты ко всему этому тоже с интересом!

      Мальцев согласно пожал плечами.

      – Ты мне её оставь, а сам беги, потом обсудим, а то и соседке, сам понимаешь… – Степан Фёдорович многозначительно